Александр Рубан - Русский Марс

Александр Рубан

Русский Марс

Фантастическая повесть

Мир в своей законченности мне кажется недостаточным для той бесконечности, которую я чувствую внутри себя.

Альбер Жакар

Там русский дух... там Русью пахнет!

А.С.Пушкин

...куда ж несешься ты?..

Н.В.Гоголь

ОТ АВТОРА

(Предисловие)

Считаю своим долгом ещё раз предупредить тех читателей, которые, быть может, не обратили внимания на жанровый подзаголовок: это - фантастическая повесть.

Всё нижеизложенное якобы происходило 12 лет тому назад на Марсе, за считанные дни до известных событий. Рассказчику, Андрею Павловичу Рюрику, якобы отводилась в них определённая роль. Но события пошли не так, как было якобы намечено, а сикось-накось.

Сию прелюбопытную трактовку марсианской трагедии мне довелось услышать от Андрея Павловича лично, из уст в уши. При этом его уста были максимально приближены к моим ушам - то к правому, то к левому, в зависимости от того, какие зубы он мне лечил, доращивал и восстанавливал. "Заговаривал", как он сам это называет.

Рискну обобщить свои немногочисленные наблюдения, заметив, что все эти нетрадиционные дантисты и стоматологи имеют одну общую черту с парикмахерами. А именно: склонность к некоей "информационной тирании" по отношению к своим клиентам. Причем "террор" зубоврачевателей куда как более жёсток, если не сказать жесток. Сидя с распахнутым ртом, с языком, в буквальном смысле слова парализованным волевым усилием вашего тирана, вы не можете считаться даже собеседником последнего. Ибо не имеете возможности ни возразить, ни переспросить, ни съехидничать, ни направить "беседу" в иное русло, любопытное не только ему, но и вам. Охотно, впрочем, допускаю, что уважаемые врачеватели отнюдь не считают свое поведение тираническим. Скорее всего, они предлагают нам эти свои "беседы" в качестве своеобразной дополнительной услуги, долженствующей компенсировать нам их гонорары несколько.. гм... завышенные по сравнению с действительной стоимостью врачевания.

Разумеется, я не имею никаких претензий к Андрею Павловичу Рюрику лично. Во всех остальных отношениях, кроме вышеупомянутой профессиональной склонности, это очень милый, симпатичный, уравновешенный человек, и ко всему - один из лучших нетрадиционных стоматологов на Обероне. Если его гонорар и оказался несколько обременительным для меня, я всё же отдаю себе отчет в том, что он (гонорар) вполне соответствует его (Андрея Павловича) заслуженной репутации.

Более того: "беседы" моего врачевателя, хотя и неизбежно насильственные, оказались небезынтересными. Ну, во всяком случае оригинальными.

Согласитесь, что не любой стоматолог станет излагать вам фантастические сюжеты собственного сочинения вместо того, чтобы "обсудить" с вами реальные животрепещущие темы, как-то: высокие цены, нелепую моду, вызывающее поведение нынешней молодежи, спортивные новости и неразумную политику местных властей. В Далекой Диаспоре, на самом краю Ойкумены список мало будет отличаться от такового же на Земле.

Несколько слов о том, что привело вашего покорного слугу на Оберон, один из четырех центральных миров Далекой Диаспоры (системы Урана и Нептуна). Оберон знаменит не столько своей индустриальной мощью (немалой) и природными богатствами (значительными), сколько уникальным архитектурным решением человеческих поселений и производственных комплексов. Каковое решение, наглухо запатентованное, является интеллектуальной собственностью этого и только этого мира. Его "города-колодцы" - их на планете насчитывается двадцать три, а в настоящее время сооружаются двадцать четвертый и двадцать пятый, - вот уже полстолетия привлекают к себе внимание самых разных людей и организаций: начиная от недавно возникших служб архитектурного шпионажа и кончая древними, как Земля, праздными зеваками... Впрочем, последние предпочитают называть себя туристами.

Не хочу и не могу отнести себя к этим крайним категориям. На Оберон и не только на Оберон - меня привел мой служебный долг. Точнее сказать, общественный. А если совсем точно: командировка от еженедельника "Голос Диаспоры" и настоятельная просьба его главного редактора.

Милейшего Славомира Захариевича, к моему немалому изумлению, чем-то привлек "исконно-русский" (его собственное выражение, и пусть оно будет на его совести) стиль моих первых беллетристических опытов, незадолго до того опубликованных в "Голосе".