Адам Багдай - 0:1 в первом тайме

Попав на обширное пространство, сплошь заваленное скелетами машин различных марок и размеров, ребята не сразу заметили правителя этой огромной территории. Только внимательно приглядевшись, обнаружили они длинные ноги, высовывающиеся из-под обломков старой «Шкоды». Пан Лопотек был занят вывинчиванием какой-то части из внутренностей заржавелого мотора. Ребята остановились, почтительно глядя на неподвижные, смешно раскинутые ноги, обутые в сандалии, Манджаро деликатно кашлянул.

— Сто тысяч гнилых помидор, кто там? — отозвался басистый голос.

— Это мы, пан Лопотек, — ответил Манджаро.

— Что еще за «мы»?

— Мы… из «Сиренки»…

— Вы что, не видите, что у меня работы по горло? Приходите попозже, сейчас у меня нет времени.

Ребята посмотрели друг на друга, потом на ноги мастера, забавно подергивавшиеся в этот момент. Жемчужинка усмехнулся.

— Пан Лопотек, — сказал он тоненьким голоском, — мы по очень важному делу!..

— Опять какая-нибудь серьезная драка?

— Нет, — пояснил Манджаро, — мы по поводу турнира, о котором писали в «Жице Варшавы».

— Ну, какого еще там турнира? — скептически отозвался из-под машины пан Лопотек.

Все же известие это, видимо, заинтересовало знаменитого судью, потому что минуту спустя ноги высунулись еще немного, а за ногами выполз и весь пан Лопотек. Загорелое лицо его, седеющие усы и шевелюра — все было в копоти и ржавчине. Он внимательно оглядел ребят, а затем пробежал глазами вырезку из газеты, которую протянул ему Манджаро.

— Ну хорошо, а что, собственно, вам нужно? — спросил он, закончив чтение.

— Мы, если пану угодно, — вежливо пояснил капитан команды, — хотим принять участие в этом турнире. И вот пришли к вам, чтобы посоветоваться, есть ли у нас какие-нибудь шансы.

Механик долго раздумывал, потирая испачканной ладонью поросшую жесткой щетиной щеку, и наконец серьезно ответил:

— Этот турнир, хоть кому скажу, — неплохая вещь. А если толковать о вас, то могу вам дать один совет…

Он оторвал руку от щеки и еще серьезнее глянул на ребят.

— Какой? — вырвалось у нетерпеливого Жемчужинки.

— Вы здорово сыграли тот матч, хоть кому скажу, но у вас ведь одна мелюзга, малыши. Вот если бы вам объединиться с «Ураганом» и составить одну команду, тогда дело пойдет.

— Это невозможно! — почти в один голос закричали ребята.

Пан Лопотек возмутился:

— Как так — невозможно?

— Это невозможно, — упрямо повторил Манджаро. — Не для того мы сколачивали свою команду, чтобы объединяться с этими «фазанами» с Окоповой!

— Эге, что я слышу! — Механик прищурился. — Вам кажется, что они играют хуже вас? А вы видали, как здорово водит этот франтик в замшевых ботинках? А этот дылда в центре нападения? Говорю вам, если бы они знали тактику футбола, то всыпали бы вам десять: ноль, а то и почище!

— Это вам только так кажется, — запротестовал обиженный Манджаро.

Лопотек, ухватив его за пуговицу рубашки, притянул к себе:

— Я, дорогой мой, разбираюсь в футболе. Девять лет играл левого бека в «Искре». Не тебе, хоть кому скажу, меня учить. Если я сказал, то так оно и есть. Да в чем же дело? Разве не все вы — ребята с Воли? Разве Воля должна плестись в хвосте? Нет! Так что же вам раздумывать? Объединяйтесь и увидите, что будете, хоть кому скажу, выигрывать под ноль у других команд.

Манджаро задумался. Доводы пана Лопотека показались ему убедительными, но сама мысль об объединении с «Ураганом» вызывала в нем возмущение.

— Может, они тоже не захотят… — постарался он увильнуть.

— Поговорите с ними. Объясните, что вместе с ними у вас получится сильная команда, у которой будут шансы попасть даже в финал. Ведь у вас тоже есть несколько хороших игроков.

Манджаро признал себя побежденным.

Дойти до финала в турнире «Жице Варшавы», о котором пишут в газетах, завоевать славу для Воли — это была действительно прекрасная идея.

— Ну ладно… — нехотя сказал он, чтобы механик не вообразил,, будто его так-то уж легко переубедить. — Но что будет, если они не согласятся?

— А на что же ты считаешься капитаном команды?

Уговори их! Я советую — объединитесь. Не пожалеете.

От пана Лопотека ребята возвращались, полные самых противоречивых мыслей. Конечно, обидно было сливаться с «фазанами», но соблазняла возможность попасть в финал. Вернувшись на Голубятню, мальчики вскарабкались на шестой этаж и принялись обсуждать вопрос с самого начала.

Манджаро вытащил свой «капитанский» блокнот, где были записаны состав команды и члены клуба. Нарисовав одиннадцать кружков, он расположил их так, как располагаются игроки на поле, и начал объяснять Жемчужинке: