Адам Багдай - 0:1 в первом тайме

Пока он тщательно осматривал мяч, Манюсь дрожал, как в лихорадке. Ноги горели, как будто он стоял на раскаленных углях. Больше всего ему хотелось растаять в воздухе или провалиться сквозь землю. Наконец он почувствовал на себе внимательный взгляд Стефанека и услышал:

— Откуда у вас этот мяч?

Наступило тягостное молчание. Стефанек повторил свой вопрос.

— Организовали его, — ответил Манджаро.

— Ах, вот как? — Стефанек прикинулся удивленным. — Как же вы его организовали?

Собравшись с силами, Манюсь прищурился, улыбнулся и заявил:

— Мы одолжили его на один матч.

— А где же вы его одолжили?

— В «Полонии», пан Вацек.

Стефанек помрачнел.

— Зачем ты лжешь? — спросил он резко.

Мальчик побледнел, лицо его перекосилось.

— А чем же мы должны были играть, — пробормотал он, — тряпичным, что ли?

— Так ты что, не мог прийти и попросить?

— Я побоялся.

— А воровать не побоялся?

Чек рванулся. В его кошачьих глазах вспыхнул гнев:

— Я не воровал! Я собирался отдать!

— И самовольно взял тогда на тренировке?..

— Но ведь матч был уже на носу… и… я пообещал товарищам, что достану.

— Говорил я, что влипнем! — простонал стоящий рядом Манджаро.

У Манюся на глазах сверкнули слезы. Подняв голову, он громко сказал:

— Они ничего об этом не знали: это все я сам.

Стефанек отпустил мальчика, ударил несколько раз

мячом об землю и сказал:

— Нужно было прийти и попросить, мы бы вам одолжили. А сейчас что же это получается: играете ворованным мячом?..

Не дожидаясь ответа, он протолкался сквозь кольцо окружавших его мальчиков и направился к воротам. Уже у самого пролома он неожиданно оглянулся и помахал ребятам рукой:

— Приходите завтра в пять, поговорим.

Но никто не отозвался. И, только когда Стефанек скрылся в проломе, Жемчужинка пробормотал:

— Люди добрые, так ведь это же сам Стефанек из «Полонии»! Пришел на наш матч. Вот так неожиданность!

Манджаро, который считал, что несет личную ответственность за все, что происходит в клубе, был расстроен.

— Я знал, что так получится! — сказал он как бы про себя. Потом, точно очнувшись, он, сжав кулаки, направился к Чеку:— Видишь, что ты натворил! Теперь будут думать, что мы все такие.

Манюсь, сунув руки в карманы, повернулся боком и остановился в выжидательной позе.

Улыбка давно исчезла с его лица. Это был уже не обычный веселый, озорной Манюсь. Глаза его пылали гневом, губы дрожали, во всей его фигурке было что-то угрожающее.

— В чем дело, Манджаро? — процедил он сквозь зубы.

— Дело в чести всей команды.

— Так ведь я же ему сказал, что это я сам…

— Ты думаешь, он поверил?

— Я сказал правду.

Манджаро сплюнул ему

под ноги:

— Тьфу! Мне совестно за тебя!

Чек одним прыжком подскочил к Фелеку и схватил его за рубашку:

— Возьми свои слова обратно!

— Мне совестно за тебя, — повторил тот дрожащим голосом.

Жемчужинка, видя, что назревает драка, втиснулся между ними:

— Бросьте! Не валяйте дурака. Сыграли вничью такой матч, а они лезут друг на друга. Было бы из-за чего, а то из-за какого-то дурацкого мяча!

Чек отступил, воинственно потряхивая головой:

— Достал такой мяч, а он еще пристает! Думает, что если его выбрали капитаном, то ему все можно. Если бы не я, то и этого матча не было бы или играли бы тряпичным. Задавала!..

Манджаро не остался в долгу:

— Нам таких, как ты, в команде не нужно! Можешь, братец, идти себе к «фазанам», им ты подойдешь!

Это было уж слишком. Манюсь стиснул зубы и, прищурившись, кинул прямо в лицо Фелеку:

— С такими сопляками, как ты, я и не стану играть. Вечером отдам кассу — и привет… — Он повернулся на каблуках и медленно удалился развалистой походкой.

— Ну и натворил же ты дел, братец, — вздохнул Игнась Парадовский, поглядывая на Манджаро.

Тот пожал плечами.

— Не стану по нем плакать, — небрежно сказал он. Но видно было, что ему очень обидно и что чувствует он себя неловко. Со злостью поддев ногой кусок кирпича, Манджаро подтянул трусы, оглядел ребят и заявил: — Ну, вот что… Сегодня в половине седьмого сбор на Голубятне. Нужно обсудить важные вопросы.

На кладбище старых автомобилей, или, иначе говоря, в удельное княжество пана Лопотека, можно было попасть либо через калитку со «стадиона», либо через ворота с Гурчевской. Манджаро и Жемчужинка прошли через ворота. Для разрешения столь важного вопроса, рассудили они, лучше войти с главного хода — это будет выглядеть более официально.