Александр Кира - Санузел

Когда нам покажут, где в доме «удобства», мы заходим в «дамскую комнату», «мужскую комнату», «одно место», «нужник», «сортир», «гальюн», «уборную», а то и в «ванную». Попав наконец в это святилище, мы садимся на «трон», «белого друга», «толчок», «сральник» и так далее. К сожалению, самый логичный термин — «арсенал» [19], прекрасно дополняющий «уринал», не прижился.

У слова crapper («сральник») вообще интересная история: когда-то оно, как ни странно, было обычной торговой маркой — как «Фриджидер», марка холодильников. Томас Крэппер был одним из первых производителей унитазов, крупным английским заводчиком, который, как всякий заводчик, ставил на свой товар свое имя. Судя по всему, во время Первой мировой войны это слово попалось на глаза американским солдатам, которые стали употреблять его как название всякого унитаза; впоследствии было образовано усеченное crap , получившее значение «дерьмо». Вот так обратная языковая логика и работа ассоциаций превращают торговую марку в грубое сленговое выражение {15} .

Ну а смелые люди ходят в «туалет». Впрочем, такая прямота редко встречается в публичном пространстве. Несколько лет назад в Великобритании была сорвана здравоохранительная просветительская кампания, потому что газеты отказывались печатать ключевые слова — например, «унитаз» и «испражнение». Доходило до абсурда: «Мойте руки после…» — но после чего, сказать было нельзя. Когда в 1966 году появилось первое издание этой книги, в газетах писали о «сами-знаете-чем». Телевизионные правила в США разрешают показывать разные непристойности, но рекламе сантехники закрыт доступ на национальное телевидение.

Нас так тянет к эвфемизмам, что мы рекламируем «салфетки для лица», которыми на самом деле будут вытирать вовсе не лицо. У нас не бывает прыщей — только дефекты кожи. Раньше потели только лошади: мужчины покрывались испариной, а дамы «пылали». Теперь вместо пота есть только «неприятный запах». В этой бесконечной игре есть свои подводные камни, особенно если мы заимствуем слова из других языков или забываем об их происхождении. Заимствование слова toilet (туалет) из французского в свое время удовлетворило потребность в эвфемизме, потому что французское toilette означало «наряд, манеру одеваться» (от toile — «ткань»). В Канаде слово napkin (салфетка) означает прокладку, назвать которую прямо нельзя; салфетка для стола именуется serviette . В США слово lavatory означает раковину для мытья рук, и это совершенно правильно: буквально lavatory — это «место для мытья», от французского laver — «мыть». А вот в Британии lavatory — слово практически запретное, поскольку оно означает «ванную комнату», а это слишком прямолинейное выражение для приличного общества.

Мы не просто обращаемся к эвфемизмам для того, чтобы смягчить упоминания о выделении. Мы делаем это только в случае крайней необходимости, потому что обычно вообще не говорим на эту тему. Например, в пору космического бума в новостях детально рассказывали обо всех аспектах полета, за исключением одного — похода в туалет. Было несколько намеков на некие проблемы с запахами, проговорились о том, что некоторые члены экипажа надевали кислородные маски. Только десять лет спустя, когда была запущена станция «Скайлэб», в новостях рассказали обо всех подробностях гигиенических процедур астронавтов. Есть некая ирония в том, что такая деликатность распространялась не только на журналистов, но и на разработчиков космической программы, ответственных за системы на кораблях. Только в 1968 году, после того как несколько экипажей пожаловались на неудобство космических туалетов, на эту тему провели большую конференцию с участием НАСА и подрядчиков. Разговор начался с пылкой речи доктора Чарльза Берри, главного в НАСА по проблемам жизнеобеспечения. Берри подчеркнул важность этой темы и попросил собравшихся перестать фыркать и хихикать и подойти к серьезной проблеме ответственно. Ближе к концу конференции один инженер, оглядевшись, по секрету сообщил, что, вероятно, на разговоры об этой проблеме за два дня было затрачено больше человеко-часов, чем за все время космической программы с момента ее запуска!

К сожалению, это не единственный пример, хотя, вероятно, самый яркий. Наша неготовность обсуждать подобные вещи все время проявляется в нашей жизни — главным образом в отношении наших собственных санузлов, их достоинств или недостатков. Редкая женщина скажет строителю или водопроводчику, что ей нужно установить в ванной на первом этаже писсуар, потому что ей надоело подтирать мочу. Так же обстоят дела в среде архитекторов, и поэтому (в том числе) нам приходится постоянно мириться с убогими и крошечными санузлами. Во-первых, студентов архитектурных вузов редко учат таким приземленным материям и они сами ими почти не интересуются; во-вторых, санузел — это традиционное первое задание, которое поручают выпускнику-архитектору на его первой работе. Очевидно, начальник не считает это задание важным, иначе он не поручил бы его новичку, и сам новичок об этом тоже прекрасно знает. Все как в армии: карьеру там начинают с чистки уборных. Здесь тот же символизм.