Михаил Гефтер - 1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским

Почему вообще народ стал для них неизвестным? Народ есть неизвестная величина – а что, для Рылеева известная? Категориальный переворот: выходцы из народной толщи поставили себе задачу идти в народ – зачем? И что такое община, с чем у себя в деревне имел дело каждый? Что там открывать, вообще говоря? Что такого открыл Герцен? Гагстгаузен приехал в Россию, все осмотрел и решил, что в основе России – община. Он выстроил на этом политическую концепцию: общинное начало в сочетании с могуществом Российской империи придаст европейскому миру консервативную стабильность. Но Герцен решает свою (с Чаадаевым) проблему – и «социалистически переоткрывает» общину.

Если мы все это забыли, русская история вызывает зевоту, будь она даже хорошо иллюстрирована. Нет живых людей – нет истории вопроса. Потеряны политические решения людьми их экзистенциальных проблем.

– С чего началась и как появилась первая «Земля и воля» [33]? Знаменитые радикалы конца 50-х – начала 60-х годов – это люди, противостоявшие строю и режиму. Еще у Чернышевского был двойной расчет – двигать дело демократии вперед, опираясь на влиятельных либералов, при том сохраняя радикальное идейное лицо. Являть позицию в чистом виде как задел для предстоящих поколений. Зов «идти в народ» шел от Герцена, но не от Чернышевского, который в существенной мере рассчитывал на либеральную среду. И просчитался!

Сподвижники из молодых у Чернышевского появились только перед его арестом. Ишутин [34]сыграл большую роль. Еще нет организации, хотя все на ближнем подходе. В ишутинской группе интересно, если отвлечься от ее советской иконописи – большое общество пропаганды: каждый день у них появлялась новая идея. Но Чернышевскому в голову не пришло бы, что эти спорщики станут стрелять в царя!

Главное не в организациях, а в выходе нового слоя на поверхность. К действию вышел слой людей, пригубивших самоопределения, еще не зная, что им делать. Всплеск проявлений защиты человеческого достоинства. В одной гимназии – движение против телесных наказаний. Достаточно любой грубости, чтобы запротестовали студенты. Мириады инициатив, и фокусирующая точка – утверждение и самозащита человеческого достоинства. Читателей «Современника» было больше, чем бунтарей до выхода на поверхность. Это полюс очень политизированный. Но действующих уже было не «пять-семь», как сосчитал Чернышевский, а многие десятки, если не сотни.

Новые люди сразу выходят когортой, ощущая плечо таких, как они. Их внезапность чрезвычайно характерна. О «хрустальных дворцах» среди них нет и речи. Гимназия, университет – они стремились к знаниям и к независимости. Проблема выбора не была для них идеологической. Не выбор постулатов, а выбор в прямом смысле – как устроить жизнь, чтобы та была достойной, независимой, дееспособной? В этот промежуток вошла и волна естественнонаучного позитивизма, формируя их образ дела.

По отношению к прежним эти – люди дела, первоначинатели. Они начинают с себя. Разве не странно, что Писарев [35], воспитанный в высокой духовности, ценя Пушкина, Сервантеса и Шекспира, делает кульбит и начинает противоположный заход? В этом доказательство от противного исключительного места Пушкина в русском сознании. Раз никаких авторитетов, то нечего размениваться на мелочевку. Цель – Пушкин!

Привнося в гигантских дозах свой антиавторитаризм, отсчитывая от себя понимание общего дела, «новые люди» идут более от прагматизированного Добролюбова, чем от Белинского. И надо учитывать краткость дистанции – все сосредоточенно близко. Одно дело – относиться к священному на расстоянии, когда священное выглядит священным, другое дело – глядеть на него вблизи. Разве знал Писарев или уяснял, с чего начинал Белинский? Как он подвергал себя самобичеваниям, преодолениям и чем он кончил? «Взгляд на русскую литературу 1847 года» [36]гениален, но учти молодость этих людей и ту горячечную атмосферу. С поправкой на 1863 год, расколовший их мир со страшной силой. Восставшая Польша проводит очень жесткий раскол: ты за поляков или против? Ты с Катковым или Щедриным [37]?

Расслоение идет и в том, в чем они особо чувствительны – в защите человеческого достоинства. 1863 год толкает выбирать между революционным делом и переустраивающим Россию делом. Молодому поколению надо было обрести почву, решая практические вопросы. Отсюда главное в их проблематике – выбор своего дела. На этой почве один идет в земские врачи, другой в подполье. Но это размежевание внутри одного и того же, «писаревско-базаровского» понимания дела. Размежевание в сфере дела переплетается с модой на позитивизм, а тот стилистически разворачивает их к практике. И позитивистский оттиск на их выборе – «русский Спенсер» тоже большого значения факт.