Хулиан дель Касаль - Средь сумерек и теней. Избранные стихотворения

Дивная сирена в море,
Песней ласковой зову
В мир, запретный наяву,
Где тотчас утихнет горе.

Я – сияние над срамом,
И меня угасишь разве?..
Я служу отверстой язве
Исцеляющим бальзамом;

В край маню обетованный,
Огненным столпом вставая;
Там душа замрет живая,
Гробовой насытясь манной.

Я влеку не без причин!
Я дарю тебе – лови! —
Наслаждения любви
И сокровища пучин.

Лествицу златую смело
Я подъемлю к небосводу;
И дарю душе свободу,
И вливаю силы в тело.

Тело спит, не помня муки
(Ибо муки больше нет),
Различая в звуках – цвет,
Узнавая в цвете – звуки.

Я умею сделать разом
Со сноровкой нелюдской
Каплю каждую – рекой,
Каждый камешек – алмазом.

Насыщаю зыбкой тенью
Ваши алчущие взгляды;
Золотые водопады
Низвергаю по каменью.

Для поэта, что жестоко
Исстрадался, изнемог,
Строю царственный чертог,
Полный роскошью Востока.

Одалисок томны позы,
Баядерок страстны пляски,
И певец приемлет ласки, —
А чело венчают розы.

Полумрак в чертоге, дымном
От душистых воскурений;
И творца стихотворений
Чествуют веселым гимном!

. . . .

Кто хоть раз меня вкусил —
Не отступится вовек:
Где почерпать человек
Без меня сумеет сил?

Силою моей великой
В малом властвую, и многом.
Сделаю владыку – богом,
А убогого – владыкой.

Попирая все вокруг,
Воцарюсь над миром теней,
И в источник наслаждений
Обращу источник мук.

Я – венец, а не ярем,
Я – родник добра и блага,
Я – дерзанье и отвага,
И цветет во мне Эдем!

Я – скончание невзгоды,
Прекращенье круговерти;
Я вливаю в кубок Смерти
Леты сладостные воды.

Грядет зима, и не осталось древа,
Что с желтой не прощается листвой;
И ветер смолк: унылого напева
Не слышно под луною гробовой.
И в час ночной, извергнут темной тучей,
Безудержен, обилен и колюч,
Снег собирается в сугроб сыпучий.
Но брызнет солнца утреннего луч,
Тепло неся – и снег бежит потоком
К соленым водам, к синеве морей…
Я прозябал в отчаяньи глубоком,
Но я умерил боль души моей!
При блеске одинокого светила,
Что вышло средь обставшей темноты,
Моя душа холодный стих явила
И бросила на белые листы.
Как снег – сугробом, строфы стали – томом;
Но беспощаден солнечный восход,
И потекут стихи путем знакомым —
В забвение, в пучину горьких вод.

Пал гладиатор посреди арены;
Пунцовой крови бьющийся фонтан
Исторгли перерубленные вены
Могучих рук его. И, сквозь туман
Шафранный, на песке блистают латы,
Как будто Солнце пылкую главу
Сложило там. И, бешенством объяты,
Рыкают львы, и мечутся во рву,
И скорый чуют пир. Полны трибуны,
И жадно ждет нетерпеливый сброд —
Поднимется ль опять воитель юный?
И скучно ждать, когда же он умрет,
Прекрасным молодым патрицианкам:
Сидят они, раскрывши веера,
И к их телам, блистательным приманкам,
Стремятся взгляды, словно мошкара.
Кровь на песке, желтеющем янтарно…
«Вставай, боец! – доносится призыв, —
Ветвями лавра из долины Арно
Венчан ты будешь!» – «Бейся, если жив, —
Несется клич: – Квириты будут рады
Увидеть, как ты славно победил!» —

«Дерись! А сверх положенной награды
Тебе немедля, – говорит эдил, —
Отсыплем не жалея, не считая,
Сестерциев!» – «Коль выиграешь бой,
Дорогой, знаменитой как Святая,
Мы в лектике проследуем с тобой» —
Гетера шепчет. – «И на пышном ложе,
Где ликовать назначено двоим, —
Другая молвит, краше и моложе, —
Лобзанием я укрощу твоим
То пламя, что внезапно и жестоко
Палит меня сейчас. О, победи —
И первый луч, поднявшийся с востока,
Меня застигнет на твоей груди!»

…И, понукаемый смятенным хором,
Боец подъемлет бледное чело
И на толпу глядит недолгим взором;
Вздыхает глубоко и тяжело,
Уже не слышит суетного зова,
Уже не ждет ни милостей, ни мук, —
И голову в песок роняет снова,
И кровь течет из перебитых рук.