Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Как вы охарактеризовали бы состояние системы образования к 2004—2005 году?

– Были громадные задолженности по зарплате. Абсолютное непонимание, где взять новых учителей. Необходимость их привлекать и увлекать новыми технологиями, которые учителей в большинстве своем пугали. С другой стороны, перед нами стояла задача как-то осмыслить позиционирование министерства. Ведь что происходило в 2004—2005 году? Возле министерства устраивались пикеты. Как-то, я помню, запустили в министерство куриц и свиней. Они бегали. Яйцами в министра бросались. Я хорошо помню. Заходит министр в зал – яйца летят.

Наталья Третьяк:

– Андрей Александрович честно признавал, что у него нет достаточно опыта для работы в системе образования. Именно с этих слов он начал приветствие лучших учителей России на конкурсе «Учитель года», который состоялся в Петербурге, – мы тогда были победителями, проводили следующий конкурс на своей площадке. Тогда я с ним и познакомилась.

Он удивительный человек. Это человек, который умеет думать, анализировать, который имеет колоссальное чувство ответственности за все решения, которые он принимает и реализует. Мне кажется, это чувство ответственности, хороший научный навык анализировать и не делать поспешных выводов, сыграло большую роль. Человек не боялся говорить о том, что у него недостаточно опыта или знаний в какой-то области. И он набирал самых лучших экспертов в этой области, которые бы помогли сформулировать ему правильную позицию министерства.

Вокруг нас всегда было очень много экспертных групп разного толка, с разными мнениями. Именно такой научный подход позволял принимать, на мой взгляд, правильные решения. И я, уйдя первый раз из министерства образования (Наталья Владимировна в 2008 году стала первым проектором Московского института стали и сплавов. – А.М. ), на себе ощутила те изменения, идеологом которых было министерство на протяжении предыдущих нескольких лет. Это уровневая система, и ЕГЭ, и независимая оценка качества образования, и расширение прав работодателя, и идея создания национальных исследовательских университетов.

Ярослав Кузьминов:

– Андрей человек очень самолюбивый. И очень честный. Он не хотел стать министром образования. Я один из тех, кто пытался его уговорить. А став министром, он начал сомневаться в том, что сделал предшественник. Потому что другое его окружение говорило: нет, все было сделано неправильно.

Игорь Реморенко:

– В Администрации Президента, в правительстве в 2004 году считалось, что у образования и у науки нет мостика к заказчикам. Что предприятия реального сектора экономики, граждане существуют в одной реальности, а наука, образование – в другой реальности. И диалога с заказчиком не получается. Я помню одну из первых встреч, которую Андрей Александрович провел. Позвали много разных предпринимателей, представителей реального сектора и сказали: давайте поговорим, что нужно делать в образовании, как вы это видите. Тогда разговор не очень получился.

Министру-реформатору пришлось сменить костюм на свитер с джинсами.

– Долой платное образование! – завопили два паренька, едва Андрей Фурсенко появился на сцене красноярского Дома просвещения. И в его серый стильный пиджак полетело традиционное оружие нынешних революционеров – куриные яйца. Федеральному министру охрана не полагается. И «отстреливаться» ему было нечем. Так что ничего другого, как упереться в пол и с мужеством матроса с броненосца «Потемкин» ожидать, пока нацболы расстреляют весь белково-желтковый боезапас, ему не оставалось. Закончив метать яйца, один из нацболов пустился наутек, а другой спокойно дождался наряда милиции.

Министр Фурсенко деловито снял потерявший лоск пиджак и продолжил встречу со студентами местных вузов. На всех остальных встречах, запланированных на этот день, он появлялся в сером шерстяном свитере, иногда накидывая поверх салатовую походную безрукавку.

После утреннего «завтрака» министр был в явно боевом настроении, видимо, почувствовав себя на политической передовой. И даже гордо подмигнул одному из знакомых журналистов:

– Да-а, тут такая сцена была!

Но больше Андрея Фурсенко расстроила не акция нацболов («Пиджак – мелочь, можно отчистить»), а выступление пришедших на встречу «правильных» студентов: