Александр Милкус: Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Директор одной из школ Томска рассказывала мне, что в один день получила два запроса из разных инстанций, в которых требовалось отчитаться о вывозе снега с пришкольной территории. В одном ответе нужно было указать массу вывезенного в тоннах, в другом – его объем в кубометрах.

Где-то, несмотря на все попытки федерального министерства «взбодрить» школу, по-прежнему воспроизводится в самом худшем варианте советская система обучения. С районо, которые возглавляют пышные дамы с массивными сооружениями из волос на голове и суровыми инспекторами. Со школьной формой единого образца. С показушными «патриотическими» линейками, не имеющими никакого отношения к настоящей воспитательной работе. И с бухгалтершей, которая директора выгоняет из кабинета: «Бюджет школы не покажу!»

А где-то поддерживают любые школьные начинания и даже «переманивают» интересных директоров и учителей из других областей.

Все тридцать лет постсоветского периода чиновники «боролись» за единое образовательное пространство. Только понимая термин по-разному. Для одних – это единые учебники, единое расписание и единая система подготовки и переподготовки учителей. Для других – это единая система управления, которая стимулирует школы и учителей развиваться, быть не то чтобы современными, а оказаться еще дальше, в будущем. «Школы будущего» – все, что отстраивается сейчас на самом деле.

И в этом смысле показателен опыт Москвы последнего десятилетия. Исаак Калина, замминистра образования и науки в команде Андрея Фурсенко и один из тех, кто активно участвовал в разработке документов, которые позволяли модернизировать уже к тому времени российскую систему образования, в 2010 году стал руководить Департаментом образования Москвы. И все те прежде теоретические конструкции, которые формировало Минобрнауки, стал в «приземлять» в столице.

Современная школа – это прежде всего свобода финансовая, свобода принятия управленческих решений, свобода творчества учителей.

В 90-е Москва развивалась, создавая авторские школы, лицеи, гимназии, Центры образования, Школы здоровья. В большинстве этих особых учебных заведений действительно качество образования было высоким. Или особо высоким, если сравнивать с обычными столичными школами, которых, конечно же, было большинство. Неравенство усиливалось – потому что в лучшие школы шли по большей части дети из состоятельных семей и их родители так или иначе вкладывались в развитие своей школы. А чем ребята, которые учатся не в самых передовых образовательных учреждениях, виноваты? Они точно так же имеют право на достойное образование.

Школы стали объединяться с тем, чтобы сильный педагогический коллектив «подтягивал» коллег из «обыкновенных» школ. Чтобы вместо одного-двух предметников появлялись кафедры, где коллеги могли учиться друг у друга и помогать повышать квалификацию. Одновременно увольнялись «лишние» завучи и замдиректора. Процесс шел болезненно да и до сих пор не везде устаканился – учителя из «лучших» школ по-прежнему ностальгируют о своем особом положении.

Но я помню, как недавно покоробило меня заявление директора одной из лучших школ в Приморье (город уточнять не буду). В этой небольшой школе благодаря шефам – морскому порту – на третьем этаже соорудили мансарду – всех учеников рассадить было негде.

– А нет у вас школы по соседству, с которой можно было бы объединиться? – наивно спросил я.

– Есть. Вон там за углом. Классы полупустые.

– Ну и?

– Что нам, с ЭТИМИ учиться вместе?! – Уголки губ директора презрительно опустились вниз.

Можно было подумать, что речь шла о Маугли.

Москва уволила 2500 инспекторов. Остались по одному инспектору в округе. Школу не кошмарят постоянными проверками.

Но – главное, на мой взгляд, – это то, что стал воспитываться класс молодых, активных и независимых директоров. Калина ввел систему – аттестоваться на должность директора может любой, нужно только хорошо подготовиться. И аттестация проходит в прямом эфире. Каждый может посмотреть, чем хорош или плох претендент на директорское кресло.

Сначала таких директоров было 30, потом 40. Сейчас уже больше сотни. Они поддерживают и помогают друг другу развиваться. Сотня – это тоже не много для города, где даже после объединения осталось около 500 школ. Но молодежи становится все больше. И они – главный двигатель развития системы образования Москвы.