Владимир Гаков: Знакомство с Полом Андерсоном

В кн. П. Андерсон «Сломанный меч» (Собр. соч. т.1), Ангарск, Амбер, Лтд. 1994

... Обратный адрес на письме сообщал, что Пол Андерсон живет в Оринде, штат Калифорния. Когда мы с ним предварительно договаривались о встрече (было это в 1989 году, и я собирался провести несколько дней в Сан-Франциско), он лишь заметил, что это всего полчаса езды на автомобиле от Downtown'а – деловой части города. Однако все попытки обнаружить на туристской схеме гигантского мегаполиса, раскинувшегося на берегах залива, какой-нибудь пригород с таким названием: Оринда, – к успеху не привели.

Для этого был нужен очень подробный план.

Подобно большинству американцев, писатель с женой живет в собственном доме (весьма скромном на вид – эдакая подмосковная одноэтажная дача!), который расположен... нигде!

Это и не пригород в нашем понимании, и не муниципальный район; тем более – не деревня, каковых в Америке вообще нет. Просто одинокий дом у дороги, вьющейся высоко в горах. Рядом лес, какие-то наклонные пустыри, а ближайших домов и не видно. На карте вся эта местность размерами с московский микрорайон называется Ориндой, хотя сколько именно домов в нее входит – два-три десятка или несколько сотен, понять на глазок решительно невозможно.

Если бы Андерсоны вели свое «сельское хозяйство» (пашни, амбары, скотный двор...), на язык просилось бы более привычное: хутор. Английское же слово country означает лишь «загород» – но никак не глухомань: как и повсюду в Америке, любые «городские» блага цивилизации – в десяти-двадцати минутах езды на машине, при том, что и в этой «глуши» асфальт будет, наверное, получше, чем у нас на считанных спецтрассах! Итак, жизнь на лоне природы, вдали от шума и суеты урбанистической цивилизации – и в то же время все ее стимулирующие прелести буквально под боком: торговый центр, все муниципальные службы, медицина, образование, питание, культура, «досуг»; да и в самой «сельской избе» бытовой электроники – навалом, глаза разбегаются...

Все это обширное пространство на севере Калифорнии называется Bay Area – «район Залива». К нему неофициально относятся: сросшийся конгломерат Сан-Франциско – Окленд, два знаменитых университетских пригорода Беркли и Стэнфорд, также прославившаяся (но по иной причине) Силикон-Вэлли, Кремниевая долина – мекка компьютерных фирм и военно-промышленного комплекса, крупные города Стоктон и Сан-Хозе, не считая десятков мелких городов-спутников.

С экологией в этом густо населенном районе неблагополучно, хотя в основном производство «чистое», высокотехнологичное. Выше в горах воздух отменно свеж, летом и весной от жаркого солнца спасает тень гигантских секвой – законная гордость этих мест; и народу не в пример меньше. Здесь-то как раз начинаешь понимать, что значит для американцев комфортабельное одиночество, независимость ни от кого и личный покой, объединенные в единое понятие privacy. Национальная святыня...

Таково местечко Оринда, куда Пол Андерсон переехал с семьей сорок лет назад.

В хозяине дома – высоком, курчавом, близоруком, незримо присутствовали скандинавские гены. Для американца он, пожалуй, чересчур неразговорчив и углублен в себя; особенно поразительным было редкое в этой стране отсутствие навсегда прилепленной улыбки! Это не значит, что мой собеседник в общении излишне мрачен, сух и угрюм; когда лицо его все-таки освещалось улыбкой – но по-американским меркам еле-еле, лишь уголками губ да собравшимися морщинками у глаз, – то она выдавала человека стеснительного и ранимого. Объективные причины такой стеснительности, увы, объясняются возрастом: в последние годы Андерсон стал хуже слышать... И все же странно: один из ведущих писателей-фантастов Америки, автор более сотни книг, многие из которых, нужно сказать прямо, – крепко сколоченный, уверенный коммерческий «проходняк», – и мягкость в общении, полное отсутствие типично американского напора, от которого устаешь в первые же десять минут беседы!

Пока жена Андерсона Карин готовила на кухне ужин, мы как раз и беседовали – причем, как представители античной философской школы перипатетиков, в основном, на ногах. Я бродил от стеллажа к стеллажу, разглядывал многочисленные «экспонаты» этого дома-музея, а хозяин рассказывал, комментировал, пояснял... Было бы непозволительно рассиживаться в мягком кресле, когда вокруг все стены заставлены книжными шкафами, увешаны старинными географическими картами (реплики, естественно, но все равно выглядели солидно!), и везде – на полках, на столах, на полу – какие-то бесчисленные статуэтки, старинное оружие, этнографические маски и прочие безделушки. Немые свидетельства веков и культур, в которых хозяин дома разбирается профессионально.