Владимир Гаков - Больше чем фантаст

Как писал романист об одном историческом персонаже, «в тот день закончилась его молодость».

Сказать, что это был крах всех надежд, значит ничего не сказать. Один из его биографов заметил: «обозленный на весь мир, Старджон словно поставил себе целью обратить решительно всех против себя». Он почти совсем забросил занятия, а его одежда приобрела законченный вид вызова общественным вкусам.

Хуже того, неприятности начались и в семье. Отчим совсем помешался на своей любви к литературе: хотя дома и имелось радио, детям его слушать не дозволялось, вместо этого им было вменена в обязанность ежевечерняя полуторачасовая «читка» в семейной библиотеке. Хотя отбором книг для чтения руководил непосредственно Уильям Старджон, среди «серьезной» литературы на глаза Старджону-младшему попались и такие сочинения, как «Война миров» Уэллса и «20 000 лье под водой» Жюля Верна. Хотя он вспоминал, что поначалу подобные книги его мало вдохновили, с гораздо большим удовольствием, пользуясь правом задавать отчиму любые вопросы по прочитанному материалу, он изводил того расспросами на тему: что означает слово «оргия»?..

Кроме того, отчим постоянно внушал братьям мысль зарабатывать на свои подростковые удовольствия самим. Однако, застав однажды будущего писателя за продажей газет с лотка (опыт, через который прошли едва ли не все крупнейшие писатели Америки!), Уильям Старджон неожиданно пришел в состояние неописуемого гнева и положил конец подобной предпринимательской деятельности пасынка. В чем была причина столь сильного раздражения, младший Старджон так и не понял – и всю последующую жизнь никогда не гнушался никакой работы (а сколько он всего перепробовал, мы скоро узнаем). Следующим его заработком стала уборка квартир...

После окончания школы путь его, как и многих других, лежал в колледж, однако отчим не без оснований заподозрил, что молодым человеком движет не столько тяга к знаниям, сколько иные – легендарные – прелести студенческой жизни. На сей раз Тед не стал его разубеждать, предпочтя сказать правду: к наукам его совсем не тянет.

Как оказалось, притягивало совсем иное – профессия моряка, дававшая, кроме очевидного с юные годы романтического флера, еще и долгожданную свободу. Уже тогда молодой Теодор Старджон, успевший испытать жестокое разочарование, понял, что превыше всего на свете ценит свободу. Свободу передвижения, мыслей, самовыражения.

Так ноги сами собой привели его в Мореходное училище штата Пенсильвания, по окончании двух лет учебы гарантировавшее диплом третьего помощника капитана. Подаренных бабушкой к окончанию школы ста долларов почти хватало на плату за обучения, и Тед поступил в училище, где ему привили почтение к дисциплине и умение вкалывать так, что чертям становилось тошно!

Может быть, из него вышел бы неплохой, подтянутый и исполнительный морской офицер, однако творческая натура Старджона взяла свое. Незадолго до выпуска он – неожиданно для всех и прежде всего для себя самого! – бросает учебу и нанимается на первую же отчалившую из бухты посудину. Простым матросом, чьей главной обязанностью было драить машинное отделение. Ему тогда исполнилось 17 лет.

В плаваниях он провел три года. А потом неожиданно на короткое время осел на одном из Багамских островов, принадлежавших тогда Великобритании. Работа была непыльной – управляющий отеля, расположенного в тропическом курортном раю, но, как уже говорилось, он не чурался никакой работы.

Канадская писательница и составительница антологий Джудит Меррил вспоминает о Старджоне: «Он приобретал специальности со сладострастием коллекционера. Я знала, что он в разное время был профессиональным шофером, гитаристом, радиои электромонтером, поваром, бульдозеристом, автомехаником, словом, относился к тому славному племени кудесников-мастеровых, что сотворят все, что угодно, из бельевых скрепок, зубных щеток и пустых бутылок». Можно добавить еще: спичрайтер, столяр, мусорщик, стекольщик, разнорабочий в цирке...

Когда началась вторая мировая война, Старджона в действующую армию не взяли по состоянию здоровья, и он трудился в тылу: работал на армейской бензоколонке, на фабрике по изготовлению клея, а 1942–43 годы провел в Пуэрто-Рико – рабочим на летном поле военного аэродрома, докером, бульдозеристом. Затем снял дом на Санта-Крусе – крупнейшем из Виргинских островов, входящих в состав США; вы еще встретите упоминание о нем в одном из рассказов, включенных в этот двухтомник...