Валентина Краскова - Кремлевские кланы

В комнате было полно народу, лезшего полюбопытствовать; пахло какими-то травками, которые связочками лежали на подоконниках. Мы скоро ушли и больше не ходили во «дворец», — и я все удивлялась, почему бабушка так плохо живет? Такую страшную черную железную кровать я видела вообще впервые в жизни.

У бабушки были свои принципы — принципы религиозного человека, прожившего строгую, тяжелую, честную и достойную жизнь. Ее твердость, упрямство, ее строгость к себе, ее пуританская мораль, ее суровый мужественный характер, — все это перешло к отцу.

Стоя у ее могилы, вспоминая всю ее жизнь, разве можно не думать о Боге, в которого она так верила?»

Мать кремлевского долгожителя, Наталья Денисовна Брежнева, дожила до девяноста лет, была скромной женщиной. Не хотела переезжать в Москву и жила в небольшой квартире в Днепродзержинске вместе с семьей своей сестры, стояла в очередях в магазине, вечерами любила поговорить с соседками, сидя на скамейке возле дома.

Лишь после того, как Брежнев сделался Генеральным секретарем ЦК КПСС, его восьмидесятилетней матери пришлось все же переехать в Москву. Образ жизни сына и все московское окружение были ей явно не по душе. Не нравились ей ни склонная ко всякого рода авантюрам, пьяная и алчная дочь Леонида Галина, ни его легкомысленный и часто нетрезвый сын Юрий. Из этих противоречий в недружной московской семье Брежнева, доставлявшей ему самому немало хлопот и ускорившей в конце концов его смерть, и родился, по-видимому, один из многочисленных анекдотов о Брежневе:

— Пригласил как-то Л. И. в гости свою старую мать из небольшого поселка на Украине, где она прожила всю жизнь. Брежнев показал ей не только свою квартиру, но и роскошные дачи под Москвой и в Крыму, свои охотничьи домики, коллекцию золота и драгоценностей.

— А ты не боишься, Леня, — вдруг спросила его мать, удивленная всей этой роскошью и богатством. — Вдруг придут к власти большевики.

Клан, род, происхождение играют огромное значение. Не зря говорил Юрий Андропов «кремлевскому врачу» Евгению Чазову о своих недругах следующее:

«Они пытаются найти хоть что-нибудь дискредитирующее меня. Копаются в моем прошлом. Недавно мои люди вышли в Ростове на одного человека, который ездил по Северному Кавказу — местам, где я родился и где жили мои родители, и собирал о них сведения. Мою мать, сироту, взял к себе в дом богатый купец, еврей. Так даже на этом хотели эти люди сыграть, распространяя слухи, что я скрываю свое истинное происхождение. Идет борьба…»

Мать Александра Коржакова была признана лучшей ткачихой текстильной промышленности СССР. «Из нашего двора не попали в тюрьму, пожалуй, только мы с братом» — утверждал генерал-лейтенант, вспоминая свое детство. И, говоря уже о времени «кремлевском» писал: «Честно говоря, мне было все равно кого охранять: первого секретаря Свердловского обкома партии или начальника Чукотки. По-настоящему в охране считали уровень Генерального секретаря или председателя Совета Министров. Но разве я тогда мог предположить, что это назначение — судьба». О Ельцине: «Борис Николаевич поразительно быстро был сломлен всем тем, что сопутствует неограниченной власти: лестью, материальными благами, полной бесконтрольностью… И все, обещанные народу перемены свелись, в сущности, к бесконечным перестановкам в высших эшелонах власти. Причем после очередной порции отставок и новых назначений во власть попадали люди, все меньше и меньше - склонные следовать государственным интересам. Они лоббировали интересы кого угодно: коммерческих структур, иностранных инвесторов, бандитов, личные, наконец. Да и Ельцин все чаще при принятии решений исходил из потребностей семейного клана, а не государства».

Властолюбие как вечный двигатель вращает жернова государственной машины. Горе тому обществу, граждане которого толпами, массово, как зерно, ссыпаются в адское жерло борьбы за власть.

В иных государствах учтены опасные свойства власти, и, соответственно давно разработаны правила техники безопасности в обращении с нею. Поэтому борьба за власть здесь не пожар, а контролируемый источник тепла, обеспечивающий достаточно комфортное сосуществование государства и человека, Власти и ее подданных.

Весь спектр опасностей, излучаемых властью, порождается либо ее силой, либо бессилием. А ее мощь и слабость таятся в любви к организованности. Власть не существует вне организаций. Они несут ей жизнь и смертельную угрозу одновременно. «Дайте нам организацию революционеров, сказал известный деятель (я имею в виду Ленина), — и мы перевернем Россию». И ведь, правда, перевернули.