Владимир Арсентьев - Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Руководителям судебной реформы удалось подобрать хороший персонал для замещения судейских должностей, а участие в суде красноречивых и популярных адвокатов зачастую привлекало в судебные заседания массу посторонней публики. Новые суды скоро приобрели большую популярность в либеральных общественных кругах и, наоборот, вызвали большое недовольство консерваторов и реакционеров, которые усматривали в многочисленных оправдательных приговорах, выносимых присяжными заседателями, «потрясение основ» общежития и даже политическую опасность. Правительство также было смущено либерализмом новых судов, и уже при Александре II дела о «государственных преступлениях» были изъяты из ведения суда присяжных и передавались для суждения в «особые присутствия» Сената или судебных палат, а в исключительных случаях — в военные суды [198] Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк, 1953. — С. 408. .

В Сибири суд и прокурорский надзор не были независимыми от администрации. Приговоры по судебным делам утверждал губернатор, и в случае его несогласия с решением губернского суда Совет Главного управления осуществлял пересмотр дел.

Губернский суд состоял из председателя и четырёх советников. Суд рассматривал гражданские и уголовные дела.

В состав окружного суда входили окружной судья, два или три заседателя в зависимости от населения округа и окружной стряпчий. Суд рассматривал «гражданские тяжебные и уголовные дела», за исключением дел о злоупотреблениях служебным положением, которые слушались в губернском суде.

Земский суд образовывали земский начальник «яко председатель» и два (порой три или четыре) заседателя в зависимости от населённости и площади округа. Суд осуществлял надзор за крестьянским самоуправлением, информировал население округа об указах и постановлениях властей, принимал «меры в случае повальных болезней и скотских падежей», контролировал состояние хлебных, соляных и винных магазинов.

Важной особенностью сибирских земских судов был надзор за ссыльными: распределение ссыльных по их назначению, надзор в их провожании и водворении [199] Дамешек И.Л. Сибирь в системе имперского регионализма. Иркутск, 2002. — С. 113. .

Ссылка (изгнание) как вид уголовного наказания в качестве основного или дополнительного существовала в России с 1649 [200] Ст. 13 гл. XIX Соборного Уложения 1649 года. года до 18 февраля 1993 года [201] Закон РФ от 18 февраля 1993 года № 4510–1. , хотя применялась и ранее с конца XVI века как способ политической борьбы за власть. Объяснение упирается в дилемму: или утрата общественной значимости ссылки как уголовного наказания или Россия настолько приросла Сибирью…

А судьи кто? — За древностию лет

К свободной жизни их вражда непримирима

За 70 лет до установления в Московском царстве крепостного рабства, когда социальный произвол власти стал законом, французский философ эпохи Возрождения Мишель де Монтень (1533–1592) замечал, как судьи, стараясь выудить у обвиняемого факты, обманывали его несбыточными надеждами на снисхождение или помилование, прибегая при этом к бессовестной лжи. И Фемида, и Платон, одобрявший подобные приёмы, немало выиграли бы в глазах Монтеня, предложи они способы, которые пришлись бы ему более по душе. Злобой и вероломством своим такое правосудие, по его судейскому мнению, подрывает себя не меньше, чем его подрывают другие.

На моих глазах, продолжает Монтень, случилось следующее. Несколько человек осудили на смертную казнь за убийство, причём решение это не было ещё объявлено, но резолюция уже была вынесена. И вот судьи получают от соседней низшей судебной инстанции извещение, что у них есть заключённые, сознавшиеся в этом преступлении и прояснившие дело. Однако судьи начинают совещаться, следует ли отложить приведение в исполнение приговора, вынесенного первым обвиняемым. Высказывают различные доводы о необычности данного случая, о том, что он может явиться прецедентом для отсрочек в других случаях, что обвинительный приговор вынесен с соблюдением всех юридических правил и судьям не в чем себя упрекать. Одним словом, бедняги были принесены в жертву юридической формуле. Филипп или кто-то другой разрешил подобную же задачу следующим способом. После того как он убедительно присудил одному человеку уплатить очень большую сумму денег другому, выяснилось, что это его решение было неправильным. С одной стороны, надо было считаться с доводами справедливости, с другой — с доводами юридических норм. Ему удалось соблюсти и те и другие, оставив приговор в силе и вернув осуждённому уплаченные им деньги из своего кармана. Тут дело оказалось поправимым; люди же, как говорит Монтень, были самым непоправимым образом повешены [202] Монтень М. Опыты: Сборник эссе в 3 кн. Кн. 3. Мн., 2004. — С. 6, 353. .