С Голынец - Иван Яковлевич Билибин (Статьи • Письма • Воспоминания о художнике)

Иван Яковлевич стоял все в той же позе и смотрел мне вслед. Все.

Уже весной узнала от Шурочки, что вскоре они оба заболели воспалением легких. Там, в бомбоубежище Академии художеств, Иван Яковлевич и скончался. Шурочка в это время лежала без памяти.

Н. В. Кузьмин

В пожилом (по деликатному определению геронтологии) возрасте то и дело справляешь собственные юбилеи. Вот уже исполнилось полвека, как я в девятьсот тринадцатом, покинув навсегда Лесной и Политехникум, начал посещать школу Общества поощрения художеств — ОПХ, помещавшуюся на Мойке.

Я и посейчас поминаю ее добрым словом. Никаких прав, никаких аттестатов она не давала, но и не требовала для поступления никаких свидетельств и никаких экзаменов. Прием — круглый год. Взглянет секретарь Митусов на принесенные работы и решит: "Запишем вас поначалу в головной". А через полгода можно при успехах перейти в фигурный, а затем и в натурный.

Состав школы самый пестрый. В ее коридорах можно было встретить и вечно голодного "гения" в измазанной красками блузе с челкой "по-флорентийски" и космами до плеч, и светскую девицу в сопровождении лакея с этюдником, украшенным инициалами владелицы под короной, стриженого молодого парня в солдатской форме и бородатого, иконописного ликом богомаза. Уйма классов и мастерских: живописи, акварели, скульптуры, гравюры и литографии, композиции, стилизации, медальерного искусства, керамики, чеканки — всего не перечесть, выбирай чего душа пожелает.

Класс графики и класс рисования пером существовали раздельно. Первым руководил И. Билибин, вторым—Н. Самокиш. Но классы эти были размежеваны незримой границей: посещавшие один класс другого не посещали. Между ними надо было сделать выбор.

"По духу времени и вкусу" я избрал для себя класс графики. "Графика" была тогда новым словом, связанным у нас с именами Александра Бенуа, К. Сомова, Е. Лансере, М. Добужинского, И. Билибина, с журналом "Мир искусства", где все они печатались, а также с боевыми сатирическими журналами 1905—1906 годов-—"Жупелом" и "Адской почтой", в которых участвовали многие из них.

А "рисунок пером" приводил на память страницы "семейного" журнала "Нива", где время от времени появлялись мелко и старательно заштрихованные пером "ландшафты" и "петербургские типы", воспроизведенные "facsimile" в автотипии Ангерера и Гешля в Вене, — скучные школярские упражнения на терпение и усидчивость.

Правда, рисунки самого Самокиша отличались большею свободою штриха и профессиональным шиком. Как раз в 1912 году — по случаю столетнего юбилея Отечественной войны — в "Ниве" во множестве появились батальные сцены Самокиша, исполненные пером, но они меня мало трогали.

Имя Билибина импонировало мне больше. Я знал и очень восхищался в детстве его иллюстрациями к "Вольге" и русским сказкам. А кроме того, его имя было заманчиво связано с революционной сатирой 1905—1906 годов. Помню, как в 1906 году мальчишкой я рассматривал в "Жупеле" прогремевший на всю Россию рисунок Билибина "Осел", внутренне холодея от ужаса и восторга перед теми крамольными мыслями, которые пробуждал он. Осел был изображен в сиянии лучей и в окружении многозначительных и пышных атрибутов знатности и славы, и вся эта геральдическая аллегория явно метила в самого царя Николая Второго. Другой рисунок Билибина в "Жупеле" изображал облаченного в горностаевую мантию и царскую корону петуха в горестном раздумье перед блюдом, на котором лежит петух... жареный. Подпись: "Sic transit..." {1}

Сам Иван Яковлевич был обаятелен: красивый, чернобородый, элегантный. Он заикался, и это делало еще более забавными его остроумные реплики на уроках. Преподавал Билибин попросту, без теорий и систем; на его занятиях ученики показывали свои рисунки, сделанные дома, а он делал замечания, часто юмористические: он любил шутку.

Это не способствовало его популярности как педагога, класс графики посещало мало народу. Ученики падки на педагогические теории, любят в профессоре "серьезность" и готовы верить, что есть педагоги, знающие некоторое заветное слово, которое откроет для них двери в сезам искусства. В этой области сальеризм, импонирующий своей "научностью", всегда был в почете.

От трех до двенадцати лет всякому человеку хватает умения, чтобы графически выражать свои мысли. Затем что-то происходит в психологии творчества, и вчерашний творец, свободно выполнявший сложнейшие композиционные задачи, хватается за циркуль и линейку, чтобы нарисовать круг или квадрат.