Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Я всегда хотел студию звукозаписи, и после того, как я подписал контракт с Фрэнсисом Буигом, я получил хороший аванс, и возможно, именно тогда чувствовал себя богатым как никогда. Я приобрел третий дом и мог построить студию, где и снять «Шоссе в никуда». Дом в Мэдисон похож на «Розовый дом», но для фильма его нужно было переделать определенным образом; в доме должны были быть непроницаемые окна, чтобы не видеть, кто у входной двери, а также длинный коридор, ведущий во тьму. Мы снимали в доме всего десять дней, затем Альфредо [Понсе] и команда начали его перестраивать. Потребовалось два года, чтобы собрать все вместе и построить студию. Ее спроектировал архитектор по имени Питер Грюнисен, один из основателей студии Bau: ton, и это было настолько невероятно, что мне не верилось. Студия огромна, и в ней все прекрасно сочетается. Там есть толстые двойные стены с прослойкой неопренового каучука между ними, три этажа и три потолка; в бетон и сталь было вложено столько денег, что невозможно представить. Я рад, что построил студию, но в настоящее время можно обойтись и без нее – люди пишут отличную музыку, не выходя из своего гаража. Управлял этой студией Дин Херли. Дин – чистое золото.

Первый альбом, который мы выпустили в студии, назывался «Lux Vivens: The Music of Hildegard von Bingen» – я записал его с Джоселин Монтгомери в 1998 году. Хильдегард фон Бинген сочинил сложную композицию, построенную в основном на одной ноте, и Джоселин могла оттолкнуться от этой единственной ноты и развернуться во всей красе. Я хотел, чтобы музыка ощущалась так, будто она была природной, поэтому использовал звуковые эффекты дождя, плавающего голоса и так далее. Эта запись обязана своим появлением Монти Монтгомери. Я не знаю, как Монти познакомился с Джоселин, но я был в Нью-Йорке на студии «Excalibur», где работал над песней с Анджело, и тут позвонил Монти, сказал: «Дэвид, я знаю одну девушку, ты не против, если она придет и споет тебе немного?» Студией заправлял Арти Полемус. Его жена Эстель писала тексты песен в 60-е, и она была очень в этом хороша. Она нечасто приходила в студию, но всякий раз, когда она это делала, ее приглашали присесть на диван, и она сидела там. Она была там и в тот раз, и мы с ней вместе работали над песней «And Still». Я писал одну строчку слов песни и передал ее Эстель, она писала следующую и возвращала мне, и так до конца. Итак, Монти позвонил, затем пришла Джоселин. Она принесла свою скрипку – она к тому же скрипач, – и сыграла на ней. Игра ее скрипки и ее голос прекрасны.

Фрэнсис Буиг умер в 1993 году, но сделка с «Ciby» оставалась действительной вплоть до выхода «Шоссе в никуда». Кто-то, возможно, один из тех мужчин, сидящих рядом с Фрэнсисом на той встрече, о которой я рассказывал, унаследовал его империю, и студия просто прекратила снимать фильмы. С этим людьми мне пришлось судиться через два года.

Когда пришло время искать актеров для «Шоссе в никуда», я подумал, что Билл Пулман сыграет Фреда Мэдисона, потому что я видел его на второстепенных ролях в большом количестве фильмов и видел в его глазах что-то, что заставило меня подумать, что этому парню под силу может сыграть кто-то странного, жесткого и не такого, как все. Фред Мэдисон – саксофонист, возможно, он немного ненормален, поэтому у него особая манера игры, особенно когда он увлекается. Записываем мы как-то соло Фреда на саксофоне с музыкантом по имени Боб Шеппард в студии звукозаписи на лейбле Capitol Records, Боб играет, а я говорю ему: «Я едва слышу тебя. Звучит как церковная музыка». Он сыграл немного тяжелее, и я прокомментировал: «Похоже на комара, нет никаких чувств, ты совсем не сходишь с ума». Я должен был подтолкнуть Боба, чтобы он, наконец, уловил нужный настрой, и как только это произошло, он стал неподражаем. То же самое произошло с Робертом Лоджей. «Ты шепчешь, Роберт. Что ты делаешь? Тут вообще нет никакой силы». Он возразил: «Дэвид, я же кричу!» Я сказал: «Нет, не кричишь! Давай! Ты же играешь одержимого!» И, наконец, он поймал суть и сделал все на отлично.

Путь, которым Роберт Лоджа пришел в «Шоссе в никуда», тянется из «Синего бархата». Однажды, когда я подбирал состав на этот фильм, я прорабатывал сцену с двумя актерами, и Роберт Лоджа ждал, чтобы попробоваться на роль Фрэнка Бута. Я так долго проработал с теми двумя актерами, что на него не хватило времени, поэтому кто-то пошел и сказал Роберту Лоджи, что он не нужен. Он чуть не пробил крышу от злости! Он кричал на меня, как сумасшедший, это было страшно. Я вспомнил об этом, и вот так он стал мистером Эдди в «Шоссе в никуда». Видите, вот одна вещь тянет за собой другую.