Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Много раз слышал я, что в устье реки Алея, около деревни Самодуркиной, — это в 65 верстах к югу от Барнаула, — весною бывает очень много гусей. И вот сильно захотелось мне вспомнить старину, поехать туда и поохотиться, но путешествовать так далеко одному скучно, а потому я стал сманивать с собой и дедушку Козлова. Передалось мое настроение, заговорила охотничья страсть и у старого ветерана, он согласился, и мы, несмотря на ужасный весенний путь по Алтаю, около половины апреля 1887 года отправились туда в своей «проходной» телеге. Нанят у нас был барнаульский мещанин, хороший, трезвый парень Егор Кузнецов, который и должен был свозить нас на своих лошадях туда и обратно, с тем, чтобы ночевать в Самодуркиной, или где придется, две ночи.

Весь недостаток Кузнецова заключался в том, что он сильно гнусавил, так что без привычки трудно было и разобрать, что он говорит, за что народ и прозвал его «гнусом». Как мы ехали эти 65 верст, описать трудно. Помню только, что мы то и дело переезжали с одной стороны дороги на другую, местами брели водянистым снегом, объезжали особым путем проклятые глубокие зажоры или пробивались через них «силодером», помогая лошадям и выручая телегу из воды и снега. Но как бы то ни было, криво или прямо, а все-таки, выехав в 4 часа утра, мы приехали на место в тот же день около 6 часов вечера.

Не зная, где, что и как, мы все-таки сразу попали на высокий берег Алея, с которого ясно видели близлежащую деревню и пропасть гусей, сидевших, плававших и разгуливавших по приталинам далеко под нами. Не зная, откуда к ним попасть, я попробовал выстрелить сажен на 80 в одну брачующуюся парочку из винтовки, но немного обвысил, и надо было видеть, какая масса гусей поднялась от выстрела, зашумела, загоготала и, разбившись в разные стаи, отправилась куда-то подальше от нас.

Мы потом хоть и спустились к Алею, но ничего поделать не могли, потому что не знали притонных мест для караула и решили ехать в деревню, чтоб взять местного ружейника, которого и обрели в тот же день.

Ночуя в Самодуркиной, мы первый вечер провели в разговорах и расспросах нашего будущего чичероне, очень сметливого, бывалого, веселого и неглупого охотника. Он рассказал нам, как мы будем утром охотиться, преимущественно напирая на подъезд и стоянку на перелетах. Кроме того, предлагал полежать в «засидках» на карауле и, между прочим, сообщил, что ему много раз удавалось убивать гусей и с того места, где мы были с приезда, но не с верху берега, а выкапывая под ним, в глубоких наносах снега, караульные ямки. В них охотники стелят солому, садятся и закрываются сверху чем-нибудь белым — вот вся и штука.

Гуси, не подозревая засады в массе снега, садятся по берегам Алея и попадают под меткие винтовочные выстрелы.

Утром мы отправились уже с этим крестьянином и, провозившись целый день, кое-как убили двух больших гусей — одного с подъезда из винтовки, а другого на перелете. Дело в том, что гуси были тут только утром и вечером, а днем они улетали куда-то на поля кормиться. Появляясь же у речки и около озер, они, по обыкновению, были настолько зорки, хитры и осторожны, что только всякими уловками мы смогли убить двух.

Тут гусей различают две породы: одни простые, полевые гуси, а другие, так называемые черневые. Они больше ростом, чернее оперением и сильно осторожны, так что убить их очень трудно.

Все-таки довольные охотой, мы весело возвратились в деревню, закусили, договорились с «чичероне» относительно завтрашней охоты и улеглись спать, но было еще рано, и мы с дедушкой стали вспоминать прошлое.

— А знаете ли, Савелий Максимович, какую вещь встретил я однажды на охоте в Забайкалье? Вещь крайне интересную и, пожалуй, более чем странную. Жил я тогда в Алгачинском серебряном руднике. Как-то осенью, после обеда, пришел ко мне брат моей жены и говорит.

— Ну что вы киснете? Берите лучше ружье, да пойдемте прогуляться, может, где-нибудь и толуя выгоним.

А надо вам сказать, что в Нерчинском крае есть особая порода зайцев, которые несколько поменьше беляков, гораздо их резвее и всегда желтовато-серого цвета. Живут они преимущественно в степных местах, около безлесных гор.

Долго не думая, я приоделся, взял ружье, и мы отправились за селение. Вскоре мы действительно наткнулись в кустах на толуя, и я его только подстрелил, так что он все-таки убежал и куда-то тут же запрятался. Мы стали его искать и пришли к небольшой речушке, которая уже давно замерзла и под одним ее берегом образовалась под торфом большая щель или «отдувина», как говорят сибиряки.