Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Но вот, наконец, все излажено, щи поспевают; в ожидании такого дорогого блюда невольно начинаются разговоры или рассказы об охотничьих случаях, но все это пока коротенько, как бы мимоходом, потому что главные повествования начинаются после ужина, особенно когда располагает к этому удачная охота, приятный вечер и комфортабельное устройство ночлега.

— А что, Павел, есть в деревне винтовочники лучше тебя? — спросил я однажды, усаживаясь на приготовленную постель.

— Да кто их знает, барин, не мерился. Был у меня дядя, теперь уже покойный, царство ему небесное. Так вот, ездил он раз осенью на охоту с проезжающим тут губернатором и так его удивил!.. Летят, значит, гуси, погигикивают, а он и говорит губернатору: «Дозвольте, ваше превосходительство, подарить вам одного гусака?» — «Где, в небе-то?» — спросил губернатор. «Зачем в небе?» — Значит, приложился из винтовки да как пустил в переднего, тот закултыхался да и сунулся в жниву. Генерал только руками всплеснул, да и говорит: «Ну, молодец! Впервые такого вижу!» Достал из кармана гумажник, вынул красненькую, значит, десятку, да и бросил покойному дяде. «На, говорит, это тебе тоже на память от меня». Ну и стрелец был — богатеющий! С ним уж никто не споровался!..

Но вот поспели и щи. Остается только выпить по рюмке водки и браться за ложки. Надо видеть со стороны, как уписываются промявшимися охотниками эти таежные щи!.. Право, как вспомнишь, так и сейчас, несмотря на поздний час ночи, с удовольствием похлебал бы такой похлебки… Но разве могут эти щи одному, в кабинете, составить что-либо подобное тому, как они поедались в поле, с добрыми товарищами, при совсем другом настроении?.. Конечно, нет и они, увы, являются уже только одним приятным воспоминанием далекого прошлого…

После ужина все обыкновенно укладываются на свои места и начинаются мало-помалу рассказы. Большею частью я каким-нибудь анекдотом или курьезной бывальщиной подбивал Павла, и все мы уже только слушали. Так, между прочим, он рассказал нам очень интересную историю одного искусственного пруда в их деревне, мимо которого мы проезжали на охоте. Меня заинтересовало то обстоятельство, что в этом пруде торчали из воды довольно большие посохшие деревья хвойного леса; я и спросил, что это значит.

— Да вишь, барин, тут кака штука произошла. Есть у нас в деревне умнящий и богатый мужик (фамилии не упомню); он, значит, пришел раз на сходку, как покосы делили, да и говорит обчеству: «Отдайте мне, ребятушки, вон тот сухой лог (тоже не помню названия), только в вечное владение, ведь он вам, мирянам, ни к чему — там и скотина-то не ходит, да и взять нечего». Все, значит, посмеялись, да и говорят: «А тебе он к чему? Не сады ли разводить хочешь?» — «А это уж мое дело, не ваша забота». — Вот обчество посмеялось, посмеялось, подиковало, да и решило отдать… Что ж бы ты думал, барин? Этот самый мужик в тот же год, осенью, сделал «помочь», надрал нами же, дураками, дерна тут же в логу, навозил прутняку, прорыл канаву и сделал плотину, значит, загородил валом. «Помочане» напились вина и посмеялись, вот, дескать, дурак-то!.. А этот дурак в ту же осень очистил ниже вала весь лог, провел сохой с боков канавки, да и ждет весны. А как пришла она, матушка, то и налила ему к валу-то целый пруд воды. Вот он и держит ее, не выпущает, а как пришло лето, начал он по канавам-то помаленьку спущать воду в лог, ниже вала. В первый же год уродилась у него такая трава, что мужики и рты разинули, только глядят да почесываются!.. Вот и сена наставил зарод на зароде — страсть!.. Потом он, барин, что же придумал? Взял, да и стал ловить карасей в озерках и возить их в кадушках в свой пруд. Ловит да возит, ловит да возит!.. И сделал, едят его мухи, такой садок, что теперь у него рыба там кишмя кипит, как в котле!..

— Вот так дурак! — сказал я невольно. — Ловко он вас околпачил!

— Да, барин, этот дурак так одурачил все обчество, что оно теперь только в носу ковыряет, да к нему же с поклоном идет купить карасиков и окуньков на похлебку.

— Как же вода в пруду не усыхает? Не уходит в землю?

— А дожди-то на что? Он, брат, и сверху провел канавки, вот и всякая капля туда да туда, он и не сохнет!.. А теперь оброс травой да кустами, ну и крепко, вот уже семой год стоит!.. А травы-то, барин, кажинный год все боле и боле… Ноне он и городьбу сделал около этого покоса. Так и садит копну на копну! Словно чирьи!..

— Ну, а как вы, Павел, волков гоняете? Ведь у вас в Мыльниковой, говорят, зимой и следа волчьего не увидишь?