Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

— Ну, Титушка!.. Дикий и заполошный же ты человек, как погляжу я на тебя!..

— Так ведь, барин, с другим седоком я бы и не поехал в такое последнее время, — ответил Тит, улыбаясь и тряхнув головой.

— Вот так спасибо вдвойне! Уважил… По крайней мере откровенно. Ах ты, чудо деревенское!..

— Так что, барин, разве неверно? С другим-то тут плакать, что ли?..

Мы поговорили еще в том же духе, покурили и, дождавшись Широкова, тоже потерпевшего почти столько же, поехали уже летней дорогой. С высокого берега нам видно было далеко, и Титушка, присматриваясь вдаль по лугу, сказал.

— А вон и лебедочки сидят на озеринке, видите, барин, белеют?

— Вижу, только ведь улетят, не дождутся.

— Не-ет!.. Они теперь отдыхают, просидят долго, а тут версты четыре, боле не будет, долетим духом! Только зарядите «хрушкой» (крупной) дробью.

— У меня, брат, с собой уточница и есть картечные заряды.

— Вот и отлично, а я знаю, как подъехать, не испужаю.

Пара лебедей сидела все на том же месте и видна была далеко. Я, конечно, приготовился, зарядил уточницу мелкой картечью и не спускал глаз с лебедей. По мере нашего приближения мы поехали все тише и тише, а лебеди, сидевшие, как оказалось, на опаленном берегу, погычали и тихонько спустились на воду длинного, но неширокого озерка. Я сказал Титушке, что как только скажу ему «стоп», чтоб он тотчас остановился.

Заехал он действительно ловко и умело, так что лебеди пустили нас сажен на сорок. Но вот они завертелись на воде, стали погикивать и, как видно, хотели подняться. Тут уж зевать не приходилось, я скомандовал «стоп!» и Титушка остановился. В ту же секунду последовал выстрел, и один лебедь завертелся на озерке, а другой тотчас поднялся и налетел на меня, но я не успел зарядить и он, сделав небольшой круг, воротился и снова налетел на меня. Я приложился, но кони, увидав ружье, бросились в сторону. Я вылетел из тележки и, немного оправившись, почти машинально выстрелил в него.

— Тпрру!.. Тпрру! — ревел и бранился Титушка, но скоро, удержав лошадей, заворотил и, подъехав ко мне, участливо спросил.

— Чего, барин? Поди-ка убились?

— Нет, ничего, ушиб только немного колено.

— Тогда заряжайте скорей, лебедка-то опять летит сюда. Она ведь от пары не отстанет и, говорят, сама убивается, коли потеряет товарища.

Я приготовился, и только она подлетела в меру — выстрелил крупной дробью. Полетело много пера, но лебедка, козыряя во все стороны, все-таки справилась, пошла к Оби и более уже не возвращалась.

Ее, как было слышно, нашли вскоре меретские крестьяне на берегу, а 12-го числа, к вечеру, поломало лед и пошла Обь… Положим, что наша переправа была страшный риск: опоздай мы одним днем — и пришлось бы сидеть в деревне, или уж случилось бы что-нибудь плохое, потому что Титушка все-таки не задумался бы везти нас через Обь!..

Вспоминая этот случай, нельзя не удивляться привязанности лебедки к своему погибшему супругу. Как она, бедная, заунывно гычала, летая над лежащим в озерке лебедем, возвращалась несколько раз и не только не боялась видимой опасности, но как бы презирала ее и точно говорила: «Убейте уж и меня, я не переживу такой дорогой потери!»

Стоило только тележке отъехать подальше в сторону и где-нибудь залечь мне с ружьем, лебедка непременно опустилась бы на воду и подплыла к лебедю. Думаю, и слышал от других охотников, что многие промышленники так и делают, потому что лебяжьи шкурки продаются недешево, их охотно покупают не только торговцы, но и модные барыни, которые свободно дают за них по рублю и более за штуку.

На Алтае, как и в Забайкалье, существует поверье, что лебедя бить не следует, потому что охотнику, посягнувшему на его жизнь, непременно будут какие-нибудь несчастья. И, увы!.. Едва ли эта народная примета не оправдалась вскоре же после этой охоты как на Титушке, так и на мне… Как ни смешны покажутся эти строки многим читателям, но я их не вычеркиваю.

Говоря об Алтае, я позволю себе сказать еще несколько слов об обитателях Сузуна и их жизни, думая, что эти заметки не будут лишними, как только придется мне коснуться этнографии Алтая. Не лишни они уже потому, что некоторые из них касаются всего населения Алтая, другие характеризуют местные условия жизни.

Выше упоминая о нынешнем простом и бесцеремонном отношении молодежи к прекрасному полу и отчасти обратно, нельзя однако же не сказать и о том, что в массе населения все-таки проявляются проблески если не любви, то по крайней мере привязанности. Доказательством этого отрадного отношения, еще не совсем потухшего в современном материализме, служат отчасти «беглые свадьбы», которые частенько встречаются в жизни народа.