Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

Внезапно, мне попался на глаза чёрно–белая фотография матери Чарли, стоящая на стиральной машине рядом с коробкой порошка Омо. Но тут она обвила меня правой ногой и направила меня в себя. Мы лежали на мягких хрустящих простынях, а наши языки неистово искали друг друга. Её дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. Её крики «Ещё, ещё, ещё» и «Да, да, да!» в конце концов слились в единый стон, низкий, грудной стон. Я утонул в её губах, затерялся в волосах. Кроме неё в какой–то момент вселенная для меня перестала существовать. Я был полностью отстранён от неё тем, что моя фантазия наконец–то была воплощена.

Новые ощущения я испытал в паху — тепло, блаженство. Она затихла ненадолго, затем издала странный долгий глубокий вздох. И вдруг спросила меня:

— Ну, тебе понравилось?

— О чём ты? — спросил я.

— Шутишь? Я такое проделываю не часто, знаешь ли? Ты меня разыгрываешь? Я просто спросила тебя, тебе понравилось?

— Да, очень. Просто потрясающе.

— Ты этим занимался прежде? — спросила она меня.

— Да, и очень часто, — соврал я.

Никакой реакции. Думаю, она поняла. Я прошёл испытание, хотя, должен признаться, не был уверен, что кончил. Она начала медленно поводить левой рукой, но определённо вдоль моего немного обмякшего древка. Я же занялся её грудью. Она была прекрасна, я ещё никогда не видел грудь такого размера так близко. Хотя она и не была большой, но очень приятной для моих ладоней и губ. С какой бы стороны не посмотреть на неё. Я долго над ней трудился, она порозовела и налилась, что ещё больше меня возбудило, и я готов был продолжать так, казалось, до бесконечности. Думаю, прошло несколько часов. Она продолжала лежать на спине, наслаждаться и шептать:

— Ещё, да, ещё так, пожалуйста, снова так ещё!

Она всё глубже и глубже тонула в постели. Я даже испугался за неё. Мог ли я ей там что–нибудь повредить? Но — нет, она была там влажная и мягкая.

Я почувствовал всё то, о чём думал, что должен почувствовать. Ожили все те рассказы, которые я слышал в школе, в туалете, за стенкой, за тайком выкуренной сигаретой, или за пинтой рядом с парнями с завода. В этот раз я всё испытал сам. В этот раз я знал, что это возбуждало её не меньше, чем меня. Я готов был остаться с этим навсегда. С усилием я оторвался от её лица, приподнялся, мои ноги нащупали край постели, мои ступни зарылись в пушистый ковёр. Я понимал, что мне никогда–никогда не забыть как–её–зовут, и что эта женщина, кем бы она ни была, оставит во мне неизгладимый след. И послужит образцом для всех моих последующих в будущем сексуальных подвигов.

В то время, похоже, девочки были доступны везде, и ничто не могло меня остановить, или, так или иначе, я так думал. Моей второй пламенной страстью была жена шахтёра, к этому времени я стал настолько самоуверен и нахален — что откладывать ни в малейшей степени не желал.

— Во всяком случае, — объясняла она мне, — он работает в ночную смену, а днём отсыпается.

Великолепная возможность гулять на стороне.

Смуглая шатенка, гибкая как лань, приятной наружности, гордая своей фигурой, давшей жизнь своему первому ребёнку. Входя, она сразу задирала свой свитер и начинала, глядя на меня через всю комнату, ласкать свою грудь со словами: «Тебе нравятся они, не правда ли они привлекательны?» Но я не отвечал — я действовал, секунда — и я зарывался в них. Она приходила на мои концерты, а когда торопилась домой к тому времени как просыпался её старик, то наклонялась для меня прямо на заднем дворе во время антракта или даже на остановке автобуса. Она по–своему запомнилась мне, и я многое почерпнул из общения с ней. Она была очень красива, и я понимал, где–то между строк — очень опасна. Но тогда я не брал ещё в расчёт, что значит брак для двух людей, не то чтоб я этим не интересовался, я просто ничего об этом не знал, и настало для меня время, когда я получил свой первый «большой урок».

Она сводила меня с ума до такой степени, что хотя кругом было полно цыпочек — стоило протянуть лишь руку — везде я искал только её. Так и случилось в тот вечер. Она предупредила меня, что в четверг у её старика выходной, и они пойдут потанцевать в Рекс, в приморской части города, на самом берегу залива Уитли. Но я всё же приполз туда. Мне просто необходимо было её видеть.

Только я вошёл, как наткнулся на Рыжего Алекса.

— Ой–ой, она уже здесь, — сообщил он, — я имею в виду ту брюнеточку, с которой ты, как я заметил, всё время уединяешься, верно?

— Да, ты верно вычислил.