Александр Рогозин - Трассирующие строки

Яшин и в институте остался верен теме севера и крестьянства. Только искал, как, какими путями выявить это в поэзии — через акценты на особенностях северного говора, через темы, коллизии нового времени — коллективизации села.

Симонову Яшин запомнился высоким, крепким парнем с рыжими прямыми волосами и редко улыбающимся лицом. Читал он с глуховатым вологодским оканьем, серьезно, строго, но за излишней, может быть, строгостью угадывалось затаенное озорство.

«Ты проедешь волок, да еще волок, да еще волок, да будет город Вологда». Участников семинара завораживал северный говорок. Действительно, русский Север — заповедник былин, сказок, старинных частушек и припевок. Яшин вводил эти элементы в стихи и при чтении вслух они выигрывали. Особенно если читал сам Яшин. На севере, кроме «оканья», по-особому произносят еще и букву «В». Она порой звучит как «у». «Деука на лауке вереуку вьет».

Несуетность, едва ли не показная уверенность в себе и этот незаемный полуфольклорный колорит выделяли Яшина из институтской среды. Однако в публикациях на бумаге все это терялось, растворялось в смыслах и сюжетах. А особых смыслов в стихах Яшина не было. По интонации временами появлялось то что-то похожее на «Смерть пионерки» Багрицкого, то на «Страну Муравию» Твардовского.

А Симонов словно неведомым каким-то чутьем ловил сигналы из будущего и тут же откликался на них.

Это написано за три года до войны. Яшин еще учился в институте и только искал мучительно собственные интонации, а младший на два года Симонов уже стал редактором «Литературной газеты».

До войны пути их сходились редко. Яшин, может быть, от тайной зависти не искал дружбы с Симоновым. Впрочем, они и жили в разных мирах. Яшин общался в основном с молодыми поэтами. Симонов уже тогда водил дружбу с полковниками и генералами, закончил курсы военных корреспондентов при военно-политической академии и женился на самой знаменитой и молодой вдове из московской элиты — на актрисе Серовой.

Яшин внимательно следил за его литературными успехами. На Ленинградском фронте в начале сорок второго Яшину попалась стопка центральных газет с публикациями Симонова. Константин Симонов — разъездной военный корреспондент, побывал на всех фронтах, регулярно печатается в центральных изданиях — «Красная звезда» и «Правда». У Симонова — миллионные тиражи, а Яшина со скрипом публикует многотиражка Балтийского флота. Яшин в дневнике старается быть откровенным перед собой: «В «Красной звезде» были три стихотворения его. «Мы возвращаемся» (о наступлении на Запад) — средние стихи. А вот в «Правде» от 14.1.42 г. стихотворение «Жди меня» очень хорошее, человеческое. Многие будут рады ему. В «Красной звезде» его рассказ «Третий адъютант» — хорош. Сильный человек Симонов. Зависть гложет меня».

Яшин большую ставку делал на будущую поэму о Сталинграде. Материал — вот он, моряки, чадящий город, ненависть. Тут же — неперегоревшее, о нескольких счастливых днях с Аней.

В ночь с 16 на 17 сентября у Сталина на столе появился перевод радиообращения из Берлина: «Несокрушимые германские войска захватили Сталинград. Россия разрезана на две части — север и юг — и вскоре прекратит свое существование».

Сталин приказал своему секретарю генералу Поскребышеву соединить его со Ставкой. По телефону зачитал приказ: «Еременко и Хрущеву немедленно доложить обстановку в Сталинграде».

Основания говорить о том, что Сталинград взят, у Гитлера все же были. Над обкомом партии — средоточием власти коммунистов — фашистский стяг. В руках немцев господствующая высота — Мамаев курган, главпочтамт, вокзал. Немцы прорвались к центральной переправе. Это давало возможность полевой артиллерии расстреливать русские корабли, паромы и баржи прямой наводкой. Только за сутки пятнадцатого сентября в районе Сталинграда погибло тринадцать судов речного флота, два тральщика военной флотилии и два парома инженерных войск.

Элеватор еще удерживали морские пехотинцы. Он чудом уцелел во время августовских бомбежек, стал своего рода символом несгибаемости. Об этом по горячим следам написал в своей поэме Александр Яшин.