Стивен Найфи - Ван Гог. Жизнь. Том 1. Том 2

Неделю спустя (7 августа) в местной газете «L’Écho Pontoisien» вышла короткая заметка с опровержением сенсационных слухов о самоубийстве и однозначным изложением фактов, явно оставляя открытым вопрос о несчастном случае:

В воскресенье, 27 июля некий Ван Гог, голландский художник тридцати семи лет, временно проживавший в Овере, в поле выстрелил в себя из револьвера, но, будучи лишь ранен, вернулся к себе в комнату, где и умер два дня спустя. [186] См.: Tralbaut, p. 333.

На деле жандармы, прибывшие расследовать случившееся, изначально могли предположить, что имеют дело со случайным выстрелом. [187] Даже Бернар, с его мелодраматизмом, это признает. «Трактирщик изложил нам все подробности несчастного случая», – писал он Орье (Эмиль Бернар – Альберу Орье, b6918 V/1996). Из бесед со свидетелями они довольно быстро должны были понять, что Винсент не имел опыта обращения с огнестрельным оружием (его никогда прежде не видели с ружьем или револьвером), [188] В публикации «Любопытный случай доктора Гаше» Дуато излагает позднейшую версию, рассказанную сыном доктора Полем в 1957 г.; согласно ей, Винсент угрожал его отцу пистолетом после ссоры насчет холста без рамы в коллекции доктора (Doiteau, 1923–1924, p. 278–279). Мы склонны пренебречь этой версией как дерзкой попыткой привязать эту ссору к смерти Винсента от огнестрельного ранения. См. также главу 42. что он периодически сильно выпивал, что брал спиртное с собой на пленэр, что был неловок и беспечен и, как следствие, легко мог стать жертвой несчастного случая. [189] Винсент писал, как не раз ронял свои литографии в масло или краску, заливал их водой в лечебнице Сен-Поль-де-Мозоль и таким образом испортил некоторые из своих любимых оттисков. См. также главу 40.

Из собственного опыта жандармы наверняка знали то, что впоследствии показали ученые: подавляющее большинство (98 %) самоубийств из огнестрельного оружия совершаются посредством выстрела в голову, а не в грудь или живот. [190] Проанализировав 464 самоубийства, совершенные с помощью огнестрельного оружия, Ди Майо обнаружил, что лишь восемь (2 %) смертельных ран из легкого огнестрельного оружия были нанесены в грудь или в живот. См.: Di Maio, V. J. M. Gunshot Wounds: Practical Aspects of Firearms, Ballistics, and Forensic Technique. – Boca Raton, Fla.: CRC Press, 1999. – P. 358. Тот факт, что Винсент немедленно обратился за медицинской помощью, также указывал на случайность выстрела. Человек, твердо вознамерившийся свести счеты с жизнью, скорее прикончил бы себя вторым выстрелом и не стал бы с пулей в животе совершать мучительный спуск с крутого берега, чтобы добраться до пансиона Раву. [191] «Добраться [до пшеничного поля] можно было, если влезть по крутому холму, заросшему большими деревьями». – Carrié-Ravoux, p. 215. Куда проще было бы нажать на спусковой крючок второй раз, избежав таким образом лишних страданий. К тому же врачи, осмотревшие Винсента, могли сообщить жандармам, что смертельный выстрел произведен под странным углом и слишком издалека, [192] Цит. по: Doiteau, Leroy, p. 169–192; Tralbaut, p. 327. См. также главу 43. – первое означало, что пуля вылетела случайно, а второе – что стрелял не сам Винсент, а кто-то другой.

На самом деле главный вопрос, ответ на который должны были бы искать жандармы, не вероятность самоубийства или несчастного случая, а участие в случившемся кого-то еще – исчезновение револьвера и мольберта с красками только усиливали подобные подозрения. Когда в ходе дневных поисков не удалось найти ни одной из вещей Винсента (местные жители тоже ничего не сдали), логично было заключить, что некто спрятал улики или избавился от них либо в момент выстрела, либо сразу после него.

Однако ни логика, ни отсутствие доказательств не помогли опровергнуть изложенную Бернаром мелодраматическую историю о художнике, доведенном до самоубийства, – она так и осталась частью легенды, связанной с именем Ван Гога. Под ее обаяние попали даже непосредственные свидетели событий 27 июля 1890 г. Антон Хиршиг, двадцатитрехлетний голландский художник, снимал комнату в том же пансионе и находился там в день ранения Ван Гога. В 1912 г., двадцать два года спустя, когда Хиршиг впервые зафиксировал свои воспоминания о происшедшем в тот вечер, самоубийство он не упоминал, вспоминал только, как Винсент произнес: «Пойдите за доктором… я ранил себя в поле… выстрелил в себя из револьвера», [193] «Allez me chercher le docteur… je me suis blessé dans les champs… je me suis tiré un coup de revolver là» («Приведите мне доктора… я ранил себя в поле… выстрелил в себя из револьвера там»). – А. М. Хиршиг – доктору А. Бредиусу, август 1911, b3023 V/1983; письмо частично опубликовано, см.: Van Crimpen, p. 86. Оценивая воспоминания Хиршига, следует помнить, что по-французски он почти не говорил, Аделин Раву называла его французский «смехотворным» (Carrié-Ravoux, p. 211–212), а также – учитывать противоречащий этому рассказ самой Аделин о том, что по возвращении в пансион Винсент в тот вечер вообще ничего не говорил (Там же). – это заявление, как и слова Гаше, можно отнести и к несчастному случаю, и к попытке самоубийства.