Карл Ясперс: Стриндберг и Ван Гог

Эта работа впервые появилась в сборнике трудов по прикладной психиатрии, который давно уже разошелся; и если теперь, по прошествии значительного времени, я включаю ее в издаваемые мною «Философские исследования», то главная причина тому, помимо внешних поводов, заключается в самом смысле этой работы. У философии нет собственной предметной области, в то же время предметные исследования, осознанно устремляясь к границам и истокам нашего бытия, становятся философскими. Настоящая работа выросла из вопроса о границах возможного понимания жизни и творчества человека. Всякая практика, в том числе и практика духовного бытия, содержит в себе как таковая некоторый момент непознаваемости. В рассматриваемом случае, в котором речь идет о роли психических заболеваний, эмпирические сравнения позволяют увидеть эту практику в более определенном свете, но отнюдь не позволяют видеть ее насквозь. Философскому умозрению, для которого такие изыскания имеют смысл, не дано обрести удовлетворение и успокоение в простом понимании взаимосвязей жизни, развития, изменений стиля, в понимании некой заключенной в них логики самоочевидности (как бы оно ни стремилось, по мере сил, к такому пониманию). Ему не дано снять вопрос о практическом бытии понятого человека, удовлетворяясь тем, что может быть приемлемо понять, и отказываясь от рассмотрения таких причинных связей, которые не поддаются пониманию, например — между возникновением психического заболевания и творчеством художника. Но этому умозрению равным образом не дано испытать радости от простой общей констатации таких причинных связей. То, что действительно существенно, возникает лишь при конкретном рассмотрении единичного, при членораздельной постановке вопросов и при сопоставлении противоположностей. Только так может достигаться то, что для меня значимо: не поверхностно овладевающее предметом познавание, а познавание как средство обретения такой точки зрения, с которой можно увидеть и осознать истинные загадки.

Настоящая работа не ставит своей целью дать оценку Стриндберга как художника слова. Его дарование драматурга, эстетическая структура его сочинений и их значение вообще не входят в круг рассматриваемых нами вопросов. Но Стриндберг был душевнобольным, и мы хотим составить себе ясное представление об этой его душевной болезни. Она была решающим фактором его существования, она была одним из факторов формирования его мировоззрения, она повлияла и на содержание его сочинений. Проследив эти влияния, мы сможем понять отдельные закономерности возникновения его мировоззрения и его работ, но мы не будем стремиться дать тем самым какую-то общую оценку значения Стриндберга. Такие оценки дает — и меняет — время, но будет ли Стриндберг сочтен феноменом моды и вскоре забыт, или как великий художник будет жить в веках, или будет восприниматься в качестве интересного симптоматического явления своего времени, не имеющего собственного, вневременного значения, — во всяком случае для психопатологии Стриндберг останется в высшей степени интересным больным, не только собственноручно нарисовавшим необыкновенно наглядную — с датами и описанием осложнений — картину своей болезни, но, что еще важнее, давшим возможность почти с той же наглядностью проследить и всю свою жизнь, так что у нас в руках оказалась такая биография душевнобольного, какую нам удается получить лишь в очень редких случаях. С точки зрения медицины такая биография — это не просто случай из клинической практики; истории болезни таких необычных умов важны и для самой психопатологии.

Все казуистические психопатологические заключения основываются на сравнениях. Чтобы увидеть связь шизофрении Стриндберга и его работ, полезно привлечь для сравнения совсем другие формы шизофрении, которые, в свою очередь, также станут яснее в сопоставлении со случаем Стриндберга. Поэтому во второй главе настоящей работы помимо типологически родственного Стриндбергу Сведенборга дается характеристика совершенно иных случаев: Гельдерлина и Ван Гога.

Понятие шизофрении многозначно. Формально оно объединяет — помимо многих других наименований — все те душевные болезни, которые начинаются как процесс в какое-то определенное время, исключают для больных возможность возврата в их прежнее состояние и не могут рассматриваться как проявления известных органических заболеваний мозга.