Александр Астраханцев: Почем нынче Ван Гог

— Вот, значит. И назвали мы его с Олегом — УИКГМ-1, то есть «усилитель импульсов коры головного мозга», первая рабочая модель.

— Мда-а, интересно… Ну, давай за твой УИКГМ!

Это в изрядно захламленной комнатенке, больше похожей на мастерскую, чем на жилье, с одним окном, распахнутым в теплые и сухие сентябрьские сумерки, навстречу светлому закату за верхушками тихо роняющих жухлый лист тополей, сидели за столом двое сверстников лет этак слегка за тридцать: один, тот, что рассказывал про УИКГМ — крепыш с круглой, коротко стриженой головой, другой, что поднял сейчас рюмку и предложил выпить за УИКГМ — наоборот, худой и жилистый, с аскетически впалыми щеками, жидкой бородкой, лысеющим теменем и длинными, свисающими сзади на плечи волосами. Крепыша звали Андреем Кузиным, высокого и худого — Сергеем Мамоновым, однако друг друга они называли уменьшительно-грубоватыми именами, даже, скорее, кличками, оставшимися от детства: Мамонов Андрея — «Андрюхой», а Кузин Сергея, соответственно — «Серегой». Перед ними, слабо отражаясь в темной полировке стола, стояла початая бутылка коньяка, а также кое-как, по-холостяцки собранная закуска в тарелках: грубые ломти хлеба и колбасы, алые помидоры и желтые крупные яблоки.

Еще на столе перед ними стоял небольшой, сантиметров в тридцать высоты ящичек в черной пластиковой облицовке, с многочисленными кнопочками, рычажками, светящимися глазками и прорезями окошечек, в которых виднелись шкалы с тончайшими, словно паутинки, качающимися и пульсирующими стрелками.

Сидящие опрокинули в себя по рюмочке, шумно выдохнули и закусили всем понемногу; хозяин, крепыш Кузин, забыл положить на стол вилки, поэтому ели руками.

— Аббревиатура, конечно, не блеск, — заметил Мамонов. — Не умеете вы, технари, красиво называть свои детища. УИКГМ! Извини меня, но это звук отрыжки… Так что, это у вас секретная работа, или как?

— Да какая секретная! — вяло махнул рукой Кузин. — Теоретические основы ее давно известны, и во всех странах этот прибор разрабатывается; может, даже где-то и готов, так что все эти секреты — чистая условность; тут важно, кто первый. Хотя болтать, конечно, слишком не надо — я-то тебе как другу детства: все — между нами.

— Да поня-атно! Но вы с Олегом заявку на патент-то хоть подали?

— Конечно! Только пока там почешутся, пока экспертизу пройдет — это ж гонки на черепахах. Хорошо хоть, патент действует со дня подачи заявки — надеюсь, все-таки будем первыми, и тогда — вот им всем! — Кузин показал кому-то в пространство задорный кукиш.

— И он что, в самом деле усиливает работу мозга? — недоверчиво кивнул Мамонов на черный ящичек.

— Мгм, — кивнул Кузин с набитым ртом — он как раз откусил бок сочного хрусткого яблока.

— И как он действует?

— Н-ну… как бы это тебе попроще-то? — Кузин, наконец, разжевал и проглотил откушенное. — Ты имеешь представление о биоимпульсах коры головного мозга?

— Имею, конечно! — уверенно заявил Мамонов. — Постоянно читаю «Науку и жизнь».

— Х-хэ, скажи еще: журнал «Мурзилку» читаешь!.. В общем, каждый участок твоей корки генерирует биоэнергетические импульсы, причем каждый импульс — это целый каскад волн. Усекаешь?

Мамонов кивнул.

— И вот, представь себе: каждый участок твоей корки работает как радиостанция, а я, предположим — этот прибор! — Андрей постучал ногтем по корпусу черного ящика; увлекшись рассказом, он оживился, глаза его возбужденно заблестели. — Так вот, мне надо настроиться на твою корку, отловить самый сильный, рабочий, так сказать, импульс, очистить от помех — а их жуть сколько: тут и сердце, и желудок, и дыхалка, и мочеполовая система — это ж тоже мощные источники, не считая внешних… Отловить, значит, разложить, прочитать импульс, потом снова сгенерировать, усилить — и отправить в твою башку. Причем это легко, если вшить в череп антенну, а попробуй отловить и отправить обратно без нее!

— Мда-а… — Мамонов, пощипывая бороденку, взглянул на черный неказистый ящик с некоторым уважением. — Это интересно, — с серьезностью, не то искренней, не то деланной, изрек он. — А какие именно импульсы он усиливает?

— Н-ну, в первую очередь, конечно, при запоминании — когда в мозгу преобладает один устойчивый импульс. Хочешь, на тебе проверю?

— Потом, — состорожничал Мамонов. — Надо, наверное, на трезвую голову… А это не опасно?

— Да ты что! Мы на себе уже обкатали.