Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Далее Сигрид рассказывает о реакции на брачные планы Сварстада его грозной матери Марен Малер. Мать сухо обронила, что теперь-то Сварстаду «не занимать опыта по части женитьб». Во всяком случае, приятно, что на сей раз он выбрал жену «с красивыми, гладко причесанными волосами, а не лохматую, как заросли ивняка». Сигрид Унсет это немало позабавило.

Наконец-то приехала Дея и прихватила с собой детей. Жаль было только, что Сварстад еще не приехал, — ведь Сигрид так хотелось покрасоваться с ним именно перед Деей, похвастать своим счастьем. Все равно было гораздо приятнее познакомиться с Деиными «двумя очаровательными детишками» сейчас, когда сама она была «в счастливом ожидании». Дея привезла с собой и первый подарок для будущего хозяйства подруги — сшитую своими руками маленькую скатерть.

На Балканах было неспокойно, многие страны активно вооружались, и Сигрид не вполне представляла себе, куда отправиться. Поскольку с Англией все пока выглядит очень туманно, возможно, они какое-то время пробудут в Бельгии, писала она сестре. При помощи недавно проведенной телефонной линии, благодаря которой теперь из Кристиании легко можно было связаться что с Будё, что с Копенгагеном, она узнала, что Андерс Кастус Сварстад отправился в путь. Приведя в порядок дела с жильем и попрощавшись с детьми, он наконец-то прибыл в Копенгаген, где должен был предстать перед высокородной датской ветвью семьи.

Как и следовало ожидать, родственники Унсет прохладно встретили крестьянского сына, неотесанного, с грубоватыми манерами. А ведь они еще не знали, что покой для работы — не единственная причина, по которой «прославленная писательница» предпочитает жить в гостинице: ее сильно тошнило. Тем не менее «известного норвежского художника» приняли по всем правилам этикета. Сигрид не стала рассказывать сестре о насмешливом комментарии дяди Леопольда, который, не удержавшись, отвел племянницу в сторонку и сказал: «Но, Сигрид, у него же грязные ногти!» [188] Sigrid Braatøy.

Позднее Сигрид писала Дее, что ее датской тете Сварстад долго не нравился — пока та не узнала, что он продал портрет Сигрид одной бергенской галерее за 2000 крон: «Это обстоятельство в корне переменило ее отношение, так что она немедленно — а дело было, кстати, в привокзальном женском туалете — выразила свое горячее восхищение моим женихом» [189] Undset 1979, s. 170. .

Венчание и свадебное путешествие сопровождались нескончаемым июньским дождем и столь же нескончаемой тошнотой. 30 июня 1912 года, ровно в 17 часов, их провозгласили мужем и женой. Распрощавшись с юным вице-консулом, супруги устроили себе «очаровательное маленькое торжество — с шампанским и здравицами в честь рожденных и нерожденных членов семьи». Сварстад подарил ей старинное кольцо, с которым она собиралась не расставаться до смерти. Он носил его всю свою взрослую жизнь. До того дня. Теперь оно принадлежало ей и было лучше любого обручального перстня. Новоиспеченная фру Сварстад в порыве веселья посылает домой открытку с хулиганистым «Писающим мальчиком»: дождь льет как из ведра, и Брюссель представляет собой унылое зрелище.

Свадебное путешествие в целом оказалось менее удачным, «чем прочие наши свадебные путешествия, — писала она. — Дождь шел не переставая, гостиницы были кошмарными, а меня тошнило». Однако ей пришлись по душе очаровательные фламандские городки, в особенности город художников Брюгге, где она разгуливала по местам, увековеченным в пейзажах ее мужа. В частности, и по овощному рынку на берегу канала, воссозданному сразу в нескольких вариантах. Именно об этих работах Кристиан Крог говорил, что они написаны необыкновенно живо: «Будто сам прожил в этом городе много лет — если не родился там». Пейзажи из Брюгге принесли Сварстаду удачу на многих выставках — неудивительно, что он захотел показать это место Сигрид.

Тогда и зародилась любовь Сигрид Унсет к Бельгии. Они проводят там несколько «чарующих вечеров», прежде чем отправиться на корабле в Англию, — еще одну страну, где он почерпнул свои излюбленные мотивы. Фру Сигрид Унсет Сварстад вполне могла разделить любовь ко всему английскому: «Англичане — приятнейшие люди, а Англия — сказочно прекрасная страна».

Приехав в Хаммерсмит и поселившись в номере 16 отеля «Гроув», они почувствовали себя как дома. Ведь это и был их первый общий дом. Номер состоял из двух больших комнат, Сварстад занял ту, что с видом на «уютную миленькую улочку с кукольными особнячками и маленькими деревцами туи и такими, знаешь, крохотными английскими палисадничками со стол величиной, посреди которых торчит урна с геранями» [190] Anker 1946, s. 14. . Мало того, что у него на столе будто ураган прошелся, он еще и разбросал свои тюбики с красками, веревки и бумаги по всему полу. Окно комнаты Сигрид обращено на большой задний двор, где растут персиковые деревья, а вдалеке виднеются железная дорога и фабричные трубы. У нее есть свой собственный письменный стол, а каминная полка уставлена книгами.