Джонатан Котт - Рядом с Джоном и Йоко

— Мне всегда казалось, что в мире есть три типа людей: одни говорят «нет», другие говорят «возможно», а третьи говорят «да». А ты написала песню под названием A Thousand Times Ye s («Тысячу раз да»). Слово «да» начертано на потолке в твоей знаменитой «Потолочной живописи». И я заметил, что последнее слово в «Невидимом цветке» тоже «да». В общем, даже будучи подростком, ты была человеком, всегда говорившим да. Ты помнишь, когда впервые это осознала?

— Думаю, очень давно. У меня было непростое детство. Всюду, куда бы я ни пошла, мне отказывали. Так что я сказала да в надежде, что в один прекрасный день моя жизнь изменится.

— Одна из моих любимых строчек — из твоей песни You ’ re the One : «Мы — чародей и ведьма в миг свободы». [137] We were a wizard and a witch in a moment of freedom .

— Знаешь, я посвятила эту песню Джону после его смерти, потому что, пока он был жив, он вечно твердил мне: «Я все время пишу тебе любовные песни, а ты мне нет». Причина в том, что я была, типа, гордячкой и не думала, насколько это важно, особенно на фоне тысяч его фанатов.

— Ты имеешь в виду сто миллионов.

— Да хоть двести миллионов, ты понимаешь, о чем я. У меня не было никакой необходимости писать ему любовную песню. Но иногда я чувствовала — «Как я люблю тебя? Считай» [138] Имеется в виду песня Йоко Оно Let me count the ways и 43-й сонет Элизабет Баррет-Браунинг. — и особенно почувствовала, когда Джон ушел, что эта его ремарка ко мне возвращается. Так что я решила: «Ладно, я сделаю это для тебя», — так получилась You ’ re the One .

— В песне Джона The Ballad of John and Yoko есть одна из самых бередящих сознание строк.

— Это какая же?

— В песне он упоминает о том, как ты ему однажды сказала, что, когда умрешь, «не возьмешь с собой ничего, кроме своей души», затем Джон на краткий миг замолкает, а потом восклицает:

«Подумай!» И каждый раз, когда я вспоминаю эту строчку, она говорит, что и мне стоит остановиться и подумать о том, что я делал и как жил. Ты давала ему такой совет?

— Думаю, да. И это то, чем я сейчас постоянно занимаюсь, потому что на самом деле не знаю, сколько мне еще осталось, и каждый день для меня так важен. Я чувствую себя как Моцарт в финале фильма, когда он просто пишет, пишет, пишет — чтобы убедиться, что успеет все закончить. Я делаю то же самое во всех сферах своей жизни.

— В Mind Games Джон призывает всех нас «снести барьеры», «посеять семена» и «раствориться во времени и пространстве».

— Да, и, думаю, именно это мы и пытаемся делать, но все же недостаточно хорошо.

— Мне всегда казалось, что своим проектом «В постели за мир» вы с Джоном оба пытались подать хороший пример, самым неповторимым образом показывая, что весь мир должен постараться стать одной гигантской постелью!

— Да, — засмеялась она. — Но ему также нужно расслабиться и не воспринимать это так серьезно.

— А в Imagine Джон предлагает представить, что мы делим друг с другом один спокойный мир, и приглашает присоединиться к нему и «жить как одно целое». Исса, японский поэт xviii века, думал так же. Он писал: «Нет незнакомцев под вишнями».

— Как и высказывание о том, что красота спасет мир, — мне оно очень нравится, и именно поэтому я считаю, что искусство и творчество так важны. Это хокку Иссы помогает миру, меняет мир и нас. Я впервые слышу это стихотворение, но оно всегда было со мной и влияло на меня, хоть я и не знала его. Недавно я прочитала кое-что — это было во вкладке к воскресной газете. Там было написано: «Красота спасет мир». Знаешь, что такое красота? Это то, что ты должен увидеть в себе, а не то, о чем стоит спрашивать других людей: «Ох, это должно быть красивым?» Ты обязан ощущать красоту внутри себя. То есть тебе не нужно ощущать красоту внутри, тебе нужно внутри себя ощущать красоту всего на свете. Ты должен почувствовать это. И это чувство есть мир и все вокруг нас. Вместе все мы спасем мир.

На протяжении многих лет я часто думал, что однажды мне захочется написать книгу о своих взаимоотношениях и дружбе с Джоном Ленноном и Йоко Оно, с которыми я познакомился в Лондоне в сентябре 1968 года. Сорок три года спустя, в 2011-м, я понял, что или сейчас, или уже никогда. И благодаря множеству замечательных людей мне представилась такая возможность.