Джонатан Котт - Рядом с Джоном и Йоко

— Да.

— В совсем недавнем мире в твой адрес летело поразительное количество отвратительно расистских высказываний и прочих оскорблений. Как ты с этим справлялась?

— Да уж, они действительно хотели меня убить. То, что я была столь непопулярна, заставляло их ненавидеть и Джона. Думаю, можно сказать, что это мы сами разбудили в них такие эмоции.

— Ты потом объясняла, как именно вы смогли пережить это время: «Если сосредоточиться и преобразовать негативную энергию, это вас спасет. Если же вы поверите, что это убьет вас, так и случится». Кажется, что тебе как-то удалось преобразовать эту энергию ненависти и использовать ее себе во благо. Как в дзюдо.

— Ага, как в дзюдо. Надо было использовать всю ту негативную энергию, что была на меня направлена.

— Помню, в то время я прочитал статью, где автор утверждал, что ты, вне всякого сомнения, являешься самой ненавидимой женщиной в мире.

— Я и правда ею была. Но сама по себе я жила в другом мире. Мне казалось очень важным сделать все возможное, чтобы мир не тонул, а продолжал держаться на плаву. Именно этим я и занималась и горжусь тем, что сделала. Сейчас многие считают, что гордиться своими деяниями не стоит. Но мы должны гордиться — нашей прекрасной музыкой, замечательным искусством, великолепными фильмами, а также тем, что любой вид совершенства по-своему вибрирует и в этом совершенстве всегда заключено прошлое, настоящее и будущее: будущее все время перед тобой. Так что пусть меня критикуют, оскорбляют, даже нападают на меня за то, что я стараюсь делать, — это никак на меня не влияет, поскольку мне не кажется, что все это направлено в мой адрес. Но я чувствую себя виноватой перед людьми, которые ненавидят меня, за то, что разбудила в них злобу, ведь она ранит их самих.

— Ты как-то сказала: «Ненависть — это всего лишь неуклюжая попытка полюбить».

— Это правда. И я сама с этим экспериментировала. К примеру, видя по-настоящему злобного человека, ты понимаешь, что он полностью погружен в свою злобу, и иногда ты можешь облегчить его эмоции.

— Ты имеешь в виду, что просто концентрируешься на злости, а затем преобразуешь эту эмоцию во что-то другое для человека, который ее испытывает?

— Да.

— Как ты это делаешь?

— Не знаю. Просто делаю, и все.

— Ты однажды сказала, что тот «в ком есть и любовь, и ненависть, обладает энергией и сможет выжить, а тот, в ком этой энергии нет, умрет». И я так понял, что любовь и ненависть — это просто разные формы энергии. Потому что часто говорится о том, что противоположность ненависти — это равнодушие.

— Правильно. Равнодушие — самая ядовитая штука на свете. Ты точно можешь побороть в себе ненависть, но только не равнодушие.

— Ницше полагал, что нам стоит становиться стойкими, давать новые имена своим негативным эмоциям и быть к ним добрее, как если бы мы превращали свинец в золото. И в своем пророческом тексте Rainbow Revelation , который ты написала в 1985 году после того, как выглянула в окно и увидела радугу, парящую, словно мираж, над Центральным парком, ты предлагаешь нам преобразовать гнев в спокойствие, жадность в жертвенность, ревность в восхищение, страх в уступчивость, а скорбь — в сочувствие.

— Точно.

— Но также ты говоришь и о более сильных и болезненных эмоциях. В песне Approximately Infinite Universe ты поешь о девушке, которая живет в вечном аду, потому что «в ее сердце тысяча дыр».

— Да, — невесело усмехнулась Йоко. — Это про меня.

— А в буклете к своему альбомы Blueprint for a Sunrise ты одновременно делишься и откровением, и болью: «Иногда я просыпаюсь посреди ночи от криков тысячи женщин. В другие ночи это просто одна женщина, которая пытается со мной поговорить». А еще есть твоя инсталляция «Три холма» — три кучки земли. Ты объясняла, что первая — для женщин, пострадавших от домашнего насилия, вторая — для женщин, которых «отправили в сумасшедший дом», а третья — для пожилых женщин, также пострадавших от насилия. Думаешь, твоя личная боль позволяет тебе принимать и чувствовать боль других?

— Не до такой степени, но бывает, и иногда это не так уж и хорошо — я часто не могу спать ночами. Но я бы хотела, чтобы у меня было больше целительных сил. Думаю, нам всем нужно постараться очиститься, потому что тогда этим целительным силам будет проще проявиться. Они не проявляются из-за того, что, как я сказала тебе ранее, религия внушала нам, будто мы не можем думать о себе, а можем только о Боге, мгновенно забирая у тебя все, что хорошо для тебя, и не позволяя развиваться дальше. И ради того, чтобы выжить, я стараюсь больше и больше жертвовать. Сразу после того, как не стало Джона, люди решили воспользоваться случаем и забрать себе множество его вещей — мне было очень тяжело тогда. И я представляла себя в кузове мчащегося грузовика, за которым бежали гиены и волки, а я швыряла им золото. Это было даже комично.