Сельма Лагерлёф: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Среда, 9 ноября

На следующий день Нильс Хольгерссон встал задолго до рассвета и пошел на мыс Смюгехук. Он уже стоял на берегу недалеко от рыбацкой деревушки Смюге, а солнце все еще только собиралось всходить.

Нильс был совершенно один. Попытался разбудить Белого, но тот не выказал никакого желания уходить из дома. Посмотрел сонным взглядом, сунул голову под крыло и тут же заснул.

День обещал быть погожим. На востоке расстилалось спокойное море до самого горизонта. Там уже начинало плавиться золото рассвета. Было совершенно тихо, ни малейшего ветерка. Лететь гусям будет легко и приятно.

У него голова все еще шла кругом. Так и не мог понять до конца, кто он – гномик Тумметот или человек. Например, по дороге ему попалась каменная изгородь, и он никак не мог решиться ее миновать – а вдруг там прячется какой-то хищник? И в следующую минуту начал сам над собой хохотать. Львы и тигры в Сконе не водятся, а он теперь такой высокий и сильный, что местные хищники ему не страшны.

Теперь ему некого бояться.

Он подошел к самой линии прибоя. Впрочем, мог бы и не подходить – теперь он большой и заметный, дикие гуси легко его разглядят, где бы он ни находился.

А у птиц был большой перелетный день. Воздух наполнен призывными криками улетающих на юг стай. Он мысленно улыбнулся – наверное, ни один человек на земле, кроме него, не знает, что означают эти крики.

Появились и дикие гуси. Одна за другой пролетали над ним стаи, и он думал: только бы не мои. Мои не могут улететь, не попрощавшись. Ему очень хотелось рассказать друзьям, как вышло, что он снова стал человеком.

Наконец появилась стая, которая летела быстрее других, да еще и кричала громче. Что-то подсказало ему, что это, наверное, его гуси, хотя он не был так уверен, как был бы, скажем, день или два назад.

Гуси замедлили полет, вернулись, еще раз и еще раз. Теперь мальчик был уверен – это они. Только он не мог понять, почему они не сядут рядом с ним на песок. Они же не могут его не видеть!

Он попытался издать призывный клич «Где вы? Я тут!», но язык, к его удивлению, не слушался. У него ничего не вышло.

Что-то крикнула в воздухе Акка, но он не понял.

Что с ними? Дикие гуси выучили новый язык? Собираются за границу и уже пробуют говорить на иностранных языках?

– Где вы? Я тут! – отчаянно закричал он и побежал по берегу.

Гуси испугались, развернулись и полетели в сторону моря.

И только сейчас он сообразил: они же не знают, что он стал человеком! Они просто-напросто его не узнали!

И он не мог их позвать, потому что люди не умеют разговаривать на гусином языке… И он теперь разучился. И не понимал, что хотят ему сказать его верные, преданные друзья.

Мальчик, конечно, рад был освободиться от заклятия гнома, но ему стало очень грустно. Он навсегда потерял лучших друзей. Нильс Хольгерссон сел на песок и закрыл лицо руками. Что толку смотреть в небо, они все равно не появятся.

Сколько он так сидел, он не мог сказать. Внезапно раздался шум крыльев.

Мудрая предводительница, всем известная и всеми уважаемая Акка с Кебнекайсе, решила, что будет несправедливо не попрощаться с Тумметотом, и повернула стаю. Тумметот так и не пришел, но теперь, когда этот огромный мальчишка уже не носился по берегу, а тихо сидел, опустив голову в ладони, можно было попробовать рискнуть и поискать Тумметота.

Она посмотрела еще раз на этого мальчишку, и вдруг ее осенило. Она села совсем рядом с ним.

Нильс Хольгерссон вскрикнул от радости, обнял старую Акку и прижался щекой к ее крылу. Их окружили и другие. Гуси толпились вокруг бывшего Тумметота, отталкивали друг друга – всем хотелось погладить его клювом. Они непрерывно гоготали, но он ничего не понимал. Нильс тоже пытался поблагодарить их за чудесное путешествие, но и они не понимали, что он хочет сказать.

Впрочем, кто знает. Язык сердца понимают все.

Но гуси все же сообразили – что-то не то. Он не понимает нас, мы не понимаем его. Это же человек!

И они настороженно отступили.

Тогда Нильс подошел к Акке, погладил ее и слегка похлопал по седым перьям. Потом настала очередь Икеи, потом Какси, потом Кольме и Нелье, Вийси и Кууси – всех, кто был с ним с самого первого дня в далеком марте.

Обняв последнего гуся, он пошел домой. Птичье горе недолговечно, лучше расстаться с ними, пока они еще огорчены разлукой.

Нильс Хольгерссон поднялся на песчаный откос и обернулся. Посмотрел на пролетающие птичьи стаи. Все обменивались веселыми приветственными криками, и только стая диких гусей под предводительством Акки с Кебнекайсе летела в полном молчании. Во всяком случае, до тех пор, пока он не потерял их из виду.