Отфрид Пройслер - Разбойник Хотценплотц

И, не говоря больше ни слова, разбойник бросил шапку в огонь.

— Смотри-ка, как она здорово горит! Разве не смешно? Ха-ха-ха! Просто обхохочешься!

Хотценплотц смеялся до упаду, а Сеппель плакал. Всхлипывая, он молол кофе, и кофемолка играла любимую бабушкину песню…

Потом Сеппель должен был чистить разбойничьи сапоги, наводить на них шик-блеск. После чего Хотценплотц вновь посадил Сеппеля на цепь. Сам же, погасив свет, улёгся спать.

От тоски и горя Сеппель полночи не мог заснуть. Лёжа на холодном каменном полу между бочкой с порохом и бочкой с перцем, он думал о Касперле. Что тот скажет, узнав, что разбойник сжёг его шапку с кисточкой? Да и узнает ли он об этом? «Господи! — вздыхал Сеппель. — Какое несчастье свалилось на наши головы! Бедные мы, несчастные неудачники!..» Наконец его сморил сон. Ему приснился Касперль с бабушкой, сидят они все вместе за столом, пьют кофе, едят сливовый пирог со взбитыми сливками. На Касперле его шапочка. И опять всё хорошо, как прежде: нет на свете цепей, нет разбойничьей пещеры и нет никакого Хотценплотца.

Хорошо бы, если бы этот сон длился бесконечно! Но ровно в шесть утра разбойник разбудил беднягу Сеппеля:

— Эй, соня! Пора за работу!

Сеппелю надо было наколоть дров, разжечь плиту, смолоть кофе… Хотценплотц плотно позавтракал. Голодный же Сеппель должен был наблюдать за его насыщением. Затем ему предстояло прибрать всё вокруг, принести воды, помыть посуду, вращать точильный камень, пока Хотценплотц, всё время приговаривая: «Эй ты, лентяй! Точильный камень — не шарманка. Давай побыстрей! Крути, крути!» — как следует не наточил саблю и семь ножей. А когда наточили седьмой нож, Хотценплотц возвратил Сеппеля в угол, посадил на цепь и только тогда кинул заплесневелую горбушку:

— На, ешь, а то небось проголодался, Касперль! Я иду на работу. А ты можешь целый день валяться на боку. Зато вечером, после отдыха, изволь потрудиться. Почему тебе должно быть легче, чем твоему другу Сеппелю у великого волшебника Петрозилиуса Цвакельмана?

С этими словами разбойник покинул пещеру, крепко-накрепко закрыв дверь.

Уже очищены три ведра картошки, и Касперль решил передохнуть. Он отложил в сторону нож, вытер мокрые руки о штаны и отправился на поиски чего-нибудь съестного. Было время обеда, и он уже здорово проголодался. Первое, что ему попалось на глаза в кладовке, был бочонок с солёными огурцами. «Соли не жалей, так есть веселей, — вспомнил Касперль старинную поговорку. — Соль сейчас для меня лучшее лекарство». Мальчик съел три огурца, ему немного полегчало. Потом попробовал из всех банок, аккуратно стоящих на полке, джем, повидло, мармелад, попил сыворотки и отрезал кусочек колбасы. В кладовке на крючьях висели окорока и колбасы разной длины и толщины. «Прямо как в сказке про страну с молочными реками и кисельными берегами!» — подумалось Касперлю. С восхищением разглядывая ряды колбас, он вдруг услышал сдавленный вздох: «Ух-у-у-ух! Ух-у-у-ух!»

Ужас сковал его. Значит, он в замке не один! А если не один, то кто ещё здесь?

«Да ладно, — стал успокаивать себя Касперль. — Мне всё равно!» Он отрезал кусок колбаски, сунул его в рот и опять услышал: «Ух-у-у-ух!»

Вздох был такой печальный, что у Касперля пропал аппетит. Да, здесь был кто-то ещё. Может быть, даже несчастнее его.

«Как бы ему помочь? — подумал Касперль. — Надо разведать, кто это и где он. Уж больно печальные вздохи…»

Касперль прислушался, пытаясь определить, откуда идут вздохи. Вышел из кладовки, огляделся, сходил на кухню, вернулся вновь в кладовку. «Ух-у-у-ух!..»

Кажется, вздох доносится откуда-то из глубины, возможно, из подполья. Надо собраться с духом и спуститься вниз.

— Сейчас приду! — крикнул Касперль. — Только зажгу свет.

Мальчик сбегал на кухню, снял с крючка фонарь, чиркнул спичкой, поправил фитиль. Готово! Можно идти. Но когда он осторожно спускался по скользкой лестнице в подвал, его почему-то знобило, — то ли от страха, то ли от того, что с потолка капало прямо на его шляпу.

Наконец Касперль очутился в длинном коридоре с низким потолком. Ещё несколько шагов, и он уткнулся в дверь, обитую железом. На двери в рамочке висела табличка с черепом, скрещенными костями и лаконичной надписью:

Лишь на мгновенье Касперль заколебался. Но, услышав сдавленный вздох, решительно открыл дверь. Что это? За первой дверью была вторая, тоже обитая железом и тоже с табличкой, но уже большего размера, черепом и чёрными буквами в рамочке. Подняв фонарь, Касперль прочитал: