Отфрид Пройслер - Разбойник Хотценплотц

— Думаешь, он будет меня искать, вернувшись домой?

— Разумеется. Поэтому постарайся быстрее взять в руки волшебную траву. Ладно, хватит разговоров! Тебе пора в путь. Дорога длинная. Желаю удачи!

Касперль поднялся с пола, покачал жабе в знак прощания фонарём.

— До свидания!

— Счастливого пути! И не забудь закрыть за собой двери. Цвакельман не должен знать, что ты общался со мной.

— Да, конечно!

Касперль совсем забыл об этом. Он плотно закрыл за собой дверь, поднялся по лестнице, закрыл вторую дверь, третью, отрезал в кладовке хлеба, два куска колбасы и осторожно вылез через окошко в огород. Там он без сожаления снял шляпу и положил её возле забора на грядку с петрушкой. Удастся ли пробраться на этот раз? Касперлю вспомнились вчерашний вечер и звонкая оплеуха. «Всё-таки попытаюсь! Кроме неудачи, ничего страшного!» На этот раз всё шло как нельзя лучше. Никто не хватал его за воротник, не швырял, не давал затрещин. Облегчённо вздохнув, Касперль свалился в траву по другую сторону забора. «Уф-ф! Кто бы мог подумать, для чего сгодится шляпа Сеппеля! Однако надо торопиться: путь к Волшебной поляне неблизок».

Касперль шёл час, другой, следуя описанию жабы: через лес, по просёлочной дороге, вдоль ручья, вновь по лесу. Здесь, в лесу, надо найти три берёзы. У одной, что посередине, расколот ствол. Правильно! Вот и берёзы. От них, как сказала жаба, тропинка идёт в глубь леса. С неё нельзя сворачивать…

Прошло ещё часа два, прежде чем Касперль добрался до Волшебной поляны. Надвигался вечер. И вот он у цели. Касперль уселся под елью на берегу Чёрного пруда. Можно передохнуть немного, снять башмаки и носки, опустить натруженные ноги в воду. Ведь всё равно надо ждать появления луны. Можно ещё поесть!

Чтобы растянуть удовольствие, Касперль ел хлеб, попеременно откусывая колбасу то от одного, то от другого куска, и старался не думать о великом волшебнике Петрозилиусе Цвакельмане, что, по правде говоря, у него не очень получалось. Чем дольше он сидел, ожидая, тем тоскливее становилось на душе. Вернулся ли Цвакельман домой? Что он станет делать, обнаружив отсутствие слуги? «Луна! Дорогая луна! — вздыхал Касперль. — Где же ты? Почему не появляешься? Если Цвакельман меня найдёт, прежде чем я сорву волшебную траву, мне конец! Ты меня слышишь, старушка луна? Появись, наконец!»

Но луна не показывалась. Касперль сидел как на иголках и думал о Петрозилиусе Цвакельмане.

Голодный, как медведь после зимней спячки, Цвакельман примерно в полдевятого вернулся на своём волшебном халате из Букстехуде. Позади напряжённый день, но теперь он дома и может, наконец, как следует поесть. Хорошо, если картошка уже пожарена и её много!

С крыши башни, где он приземлился, волшебник заторопился в столовую, сел там за стол, развернул салфетку и похлопал в ладоши, призывая слугу:

— Неси еду, Сеппель!

В ответ ни звука.

— Сеппель, — повторил Цвакельман, — ты что, не слышишь? Где ты?

Но и на этот раз ему никто не ответил.

— Ну погоди, соня! — заругался волшебник. — Я быстро тебе приделаю ноги. Моё терпение лопнуло!

Цвакельман, щёлкнув пальцами, наколдовал кнут и ринулся с ним на кухню.

— Ко мне, чёртов лентяй! Я тебе покажу, как бездельничать! Изобью до полусмерти. Узнаешь, что значит быть слугой волшебника. Экая наглость: заставлять меня ждать! Меня, великого и могущественного волшебника! Негодяй! Ты у меня охромеешь и окривеешь!

В ярости волшебник стеганул несколько раз кнутом по столу. И вдруг заметил три нечищеных ведра картошки.

— Что это? Отлыниваешь от работы? Гром и молния! Тысяча чертей в придачу! Сожри тебя адское пламя! А ну-ка, иди на расправу!

Однако ни шум, ни крики, ни свист кнута не помогали. Волшебник, обессилев, прорычал:

— Понимаю! Бездельник спрятался! Но я найду его! И, дьявол мне помоги, с ним рассчитаюсь!

Щёлкнув пальцами, Петрозилиус Цвакельман превратил кнут в горящий факел. Держа его высоко над головой, он обежал весь замок: оглядел все залы и комнатки, спустился в кладовку, взобрался на крышу, осмотрел все ниши, углы и закоулки, заглянул под столы и кровати, за шкафы и буфеты. Но сколько он ни искал, сколько ни звал, слуга не являлся. И тут разъярённому волшебнику пришла в голову мысль. Стремглав он понёсся в огород. Так и есть! У забора, на грядке с петрушкой, лежала шляпа Сеппеля.