Отфрид Пройслер: Разбойник Хотценплотц

— Что за безобразие! Прямо на моём столе! — возмутился вахмистр. — Как он туда забрался? Откуда взялся? И кто это?

— Но, но, но, господин вахмистр, — урезонил его Касперль. — Это же разбойник Хотценплотц. Вы не хотите взять его под стражу?

Вахмистр Димпфельмозер всё ещё ничего не понимал.

— Это разбойник? Какая чушь! Разбойник в носках!

— И всё-таки это он, — вступила в разговор бабушка. — Я его узнала. Вы должны…

Но разбойник, перебив её грозным криком: «А ну, все с дороги!», спрыгнул со стола и ринулся к окну. Он успел уже просунуть в окно голову с клеткой, как Сеппель схватил его за ноги, а Касперль сообразил опустить железную решётку, которая прищемила разбойника. Хотценплотц трепыхался, как рыба на суше.

— Сеппель, следи за тем, чтобы он чего-нибудь не выкинул! — приказал Касперль, выбегая вслед за вахмистром на улицу.

Голова и верхняя часть разбойничьего туловища свисали наружу. Он размахивал руками, будто учился плавать.

— Помогите! — пищал разбойник. — Мне не хватает воздуха! Я больше не могу! Мне больно!

— Будешь себя хорошо вести, освободим! — пообещал Касперль.

— Ладно! — прохрипел Хотценплотц, поняв, что ему ничего не остаётся делать, как сдаться на милость победителей.

Он позволил вахмистру связать ему верёвкой руки за спиной, не издав при этом ни звука.

Сеппель немного приподнял решётку, и Касперль с вахмистром вытащили разбойника из окна.

Тяжело, как мешок с картошкой, плюхнулся старый злодей на землю.

— Отлично! — удовлетворённо заметил вахмистр. — Ты у нас в руках и уж теперь точно угодишь в каталажку!

Хотценплотц с трудом распрямился.

— Вы не можете снять с меня клетку?

— Нет! — твёрдо решил вахмистр. — Клетка останется.

Он вынул из ножен саблю. И, прежде чем отправиться с Хотценплотцем, поблагодарил друзей за помощь:

— Я позабочусь, чтобы вы завтра получили вознаграждение. Потом расскажете мне, как всё было. Я должен составить протокол. Пока до свидания.

Вахмистр трижды провёл разбойника на верёвке по городу. Люди выходили из домов, смотрели, удивлялись и радовались, что разбойник наконец схвачен.

— Что с ним сделают? — любопытствовали люди.

— Во-первых, — отвечал вахмистр, — он будет заключён в тюрьму, под замок.

— А во-вторых?

— Над ним будет показательный судебный процесс.

Сияющие Касперль с Сеппелем сидели в парадной комнате. Какое счастье вернуться домой! Трудно поверить, что прошло всего три дня с того момента, когда они сидели здесь в последний раз.

Бабушка тоже сияла. Она накрыла стол, принесла из кладовки большой поднос со сливовым пирогом, поставила красивую вазу со взбитыми сливками.

— Бабушка, — удивился Касперль, — разве сегодня воскресенье?

— Разумеется, — улыбнулась бабушка. — Сегодня для вас воскресенье, а для других людей — среда.

Бабушка подошла к зеркалу, чтобы поправить чепчик, и заторопилась к двери.

— Разве ты уходишь? — удивился Касперль.

— Я к соседке напротив, госпоже Майер. Одолжу у неё кофемолку. Без кофемолки…

— Не надо! — улыбнулся Касперль. — Без кофемолки, конечно, плохо. Вот тебе, пожалуйста…

И он вынул из кармана куртки кофемолку, поставил её на стол, ожидая, что скажет бабушка.

Бабушка, не проронив ни слова, взяла кофемолку и начала молоть кофейные зёрна. Кофемолка запела на два голоса: «Всё расцветает в мае…»

— Как чудесно! — промолвила наконец бабушка. — У меня такое ощущение… будто сегодня день рождения и Новый год сразу! Однако пора варить кофе.

И бабушка сварила очень крепкий кофе, самый крепкий за всю свою жизнь. Когда она разлила его по чашкам и поставила кофейник на стол, Касперль с Сеппелем принялись за рассказ.

— Волосы встают дыбом! — приговаривала бабушка после каждого рассказанного события и подливала им кофе.

Друзья ели пирог со сливками, пока у них не заболели животы. И были так счастливы, что не поменялись бы местами даже с константинопольским султаном.