Отфрид Пройслер - Разбойник Хотценплотц

— Выйдем отсюда! И он всё расскажет. Цвакельман мёртв. Теперь очередь за его замком. Ему недолго здесь стоять.

— Как? — удивился Касперль.

— Сейчас увидите!

Фея взяла за руки Сеппеля и Касперля, чтобы вывести их из замка.

— Минуточку постойте! — попросил Сеппель.

Он побежал на кухню, чтобы взять клетку со снегирём.

— О?! — удивился Касперль. — Весёлая пичужка!

— Да! — усмехнулся в ответ Сеппель. — Это необыкновенный снегирь!

Покинув замок волшебника, они остановились у леса. Здесь фея приказала им идти дальше, а сама, обернувшись лицом к замку, подняла вверх руки, и… серые стены бесшумно рухнули. Ничего не осталось от твердыни Цвакельмана, кроме кучи камней да обломков черепицы, под которыми было погребено жабье болото. Вокруг этой груды по веленью феи вырос колючий кустарник.

— Я в неоплатном долгу перед тобой, Касперль, — сказала фея, приблизившись к друзьям. — Никогда не забуду, что ты для меня сделал!

Фея сняла с пальца тонкое золотое колечко.

— Возьми его, Касперль, и береги. Колечко исполнит три твоих желания. Стоит только произнести, что тебе нужно, повернуть кольцо, и всё исполнится.

Сказав это, фея одела колечко на палец Касперля, и он поблагодарил её. Однако фея возразила:

— Это я должна быть благодарна тебе, Касперль, по гроб жизни… Идите, мальчики, домой и будьте счастливы! Желаю вам здоровья и мужества на долгие-долгие годы! Я возвращаюсь в страну фей.

Касперль с Сеппелем махали ей вслед платками до тех пор, пока она совсем не исчезла из вида.

Касперль с Сеппелем ещё какое-то время приходили в себя. Потом, очнувшись, принялись одновременно рассказывать о своих злоключениях и переживаниях. Говорили торопясь, волнуясь и никак не могли остановиться. Первым пришёл в себя Касперль.

— Замолчи, Сеппель! Надо говорить по очереди.

— Ладно! — согласился Сеппель. — Давай посчитаем, кто начнёт первым.

Друзья принялись считать пуговицы на своей одежде:

— Я — ты, я — ты, я!..

На беду оказалось, что у каждого по пять пуговиц.

— Я! — сказал Сеппель, дойдя до пятой. И тут же продолжил свой рассказ.

— Я! — заявил на пятой пуговице Касперль.

Выходило, что им опять надо рассказывать одновременно.

— Давай по-другому! — предложил Сеппель. — Определим, кто первый, с помощью считалки.

Состроив важную мину, Сеппель трижды поплевал на указательный палец, потом, тыча то в свой, то в живот Касперля, принялся считать:

Палец уткнулся в живот Касперля. Итак, решено!

— Слушай внимательно! — И водопад слов обрушился на Сеппеля. Касперль подробно и долго описывал свои приключения.

Сеппель слушал, затаив дыхание, даже вспотел от напряжения. Уши у него покраснели. Когда Касперль сообщил о печальном конце Цвакельмана, Сеппель всплеснул руками:

— Эх, Касперль, если бы я только знал!

— Что тогда?

— Я бы полночи не чистил картошку!

Потом рассказывал Сеппель, как ему тяжело приходилось у разбойника, как тот сжёг шапочку Касперля.

— Мою шапку! — возмутился Касперль. — Надо его примерно наказать за это!

Сеппель понял, что пришло время удивить Касперля.

— Утешься, — проговорил он спокойно. — Разбойник попался и уже сидит.

— Сидит? — удивился Касперль.

— Да, в клетке. Под видом снегиря! Не ожидал? Расскажу по порядку.

И Сеппель продолжил свой рассказ. Когда он его кончил, то уже вспотел от волнения Касперль.

— Какое счастье, что всё шло как по маслу! Что будем с ним делать?

— Отнесём снегиря вахмистру Димпфельмозеру, а сами — домой!

Сеппель с довольным видом покачал клетку, призывая отправиться в путь.

Но Касперль не тронулся с места.

— Мне нужна новая шапка! — заявил он.

— Где же ты её возьмёшь?

— Не забывай, что у нас есть заветное колечко! — И Касперль, повернув колечко, проговорил: — Хочу новую шапку с кисточкой, точно такую, как прежде!

Не успел он договорить, а на его голове уже красовалась шапка, как две капли воды похожая на прежнюю.

— Здорово! — изумился Сеппель. — Если бы я собственными глазами не видел, как Хотценплотц бросил твою шапку в огонь, я б не поверил, что это новая! Теперь пошли?

— Да, можно идти.

Друзья взялись за клетку, каждый со своей стороны, и, весело напевая, шутя и посвистывая, зашагали домой.

— Как же я рад! — воскликнул через какое-то время Касперль.

— Я тоже. А как обрадуется бабушка!