Отфрид Пройслер: Разбойник Хотценплотц

— Ого! Кого я вижу! — обрадовался волшебник. — Дружище, ты ещё жив? Добро пожаловать!

Петрозилиус Цвакельман провёл гостя в кабинет, что было большой честью для Хотценплотца. В кабинет волшебник приглашал только лучших друзей. Обычных посетителей он принимал (если, конечно, принимал) в прихожей. В кабинете Цвакельмана стоял огромный книжный шкаф, доверху заполненный фолиантами в кожаных переплётах. Груды таких же толстых, в кожаных переплётах, книг лежали на письменном столе, на подоконнике и даже на полу. Что ещё было у него в кабинете? Над письменным столом висело чучело крокодила. В углу стоял скелет с горящей свечой в правой руке.

Петрозилиус Цвакельман уселся за письменный стол и предложил гостю стул напротив:

— Не хочешь ли присесть, дружище? Не желаешь ли табачку?

— С удовольствием!

Цвакельман, прищёлкнув пальцами, взял из воздуха серебряную табакерку, протянул её Хотценплотцу:

— Пожалуйста, будь любезен!

Хотценплотц взял добрую понюшку, с удовольствием понюхал и тут же расчихался. Чихал так, что заколыхался висящий над столом крокодил.

— Не табак, а сущий дьявол! Откуда такой?

— Собственного производства, — поскромничал волшебник. — Специальная смесь марки экстра-класса «Утешение для носа». Возьми ещё.

Хотценплотц сиял от удовольствия. Ему в голову пришла счастливая мысль. Ещё раз понюхав и прочихавшись, он предложил:

— Не могли бы мы состряпать одно дельце?

— Какое ещё дельце?

— С нюхательным табаком.

Цвакельман в раздумье наморщил лоб.

— А что ты мне можешь предложить взамен? Знаешь ведь: золото для меня всё равно что мусор.

— А кто говорит о золоте? Предлагаю кое-что получше. Подумай-ка!

Цвакельман глубоко задумался. Хотценплотц, помедлив, пришёл на помощь:

— То, что ты давно и безнадёжно ищешь.

— То, что я давно и безнадёжно ищу? — Волшебник насторожился. — Новую волшебную книгу?

— Нет! Слугу!

— Ой! И правда! — обрадовался волшебник. — Конечно, слугу! А он достаточно глуп?

— Глупее не бывает.

— Где же он?

— Здесь, в мешке!

Хотценплотц развязал верёвку, и на всеобщее обозрение явился Касперль в шляпе Сеппеля. Чтобы лучше его разглядеть, Цвакельман, щёлкнув пальцами, наколдовал очки. Надев их на нос, он тщательно осмотрел Касперля, а тот скорчил самую дурацкую мину, на какую только был способен.

— Он так же глуп, как выглядит? — усомнился волшебник.

— Ещё больше!

— Это хорошо, — довольно ухмыльнулся Цвакельман. — Просто великолепно! А как его зовут?

— Сеппель.

— Ага! Сеппель, я беру тебя. Умеешь чистить картошку?

— Разумеется, господин Шнакельман.

Волшебник вспылил:

— Ты коверкаешь моё имя! Кроме того, я не просто господин. Требую называть меня так: великий волшебник Петрозилиус Цвакельман. Заруби себе на носу!

— Слушаюсь, великий волшебник Цепродилиус Вакельцан! — ответствовал ему Касперль с самым невинным видом.

— Разрази тебя гром!

Волшебник схватил Касперля за шкирку и что было сил потряс.

— Думаешь, я позволю шутить над собой? Сейчас же превращу тебя в обезьяну или червяка!

Петрозилиус Цвакельман щёлкнул пальцами, и в его руке очутилась волшебная палочка. Но Хотценплотц не хотел никаких превращений. Схватив Цвакельмана за руку, он попытался его утихомирить:

— Сеппель коверкает твоё имя ненамеренно, дружище. Он настолько глуп, что даже не замечает, как это делает.

— Ах так! — Цвакельман немного успокоился и улыбнулся. — Хотценплотц, я не могу тебе сказать, до чего ж я рад! Этот Сеппель мне нравится. Он будто создан для моего дома. Сейчас я отправлю его на кухню, и пусть он там чистит картошку. А мы спокойно поговорим о цене.

— Да, да, приступим к делу, — нетерпеливо заметил разбойник.

— Предлагаю за него полмешка табака, — расщедрился волшебник.

— Всего полмешка? — удивился Хотценплотц. — Слишком мало за целого слугу.

— Ладно! Получишь целый мешок. По рукам? — И он протянул Хотценплотцу правую руку.

— Согласен!

Они ударили по рукам.

— С этого момента Сеппель принадлежит тебе. Можешь делать с ним всё, что пожелаешь!

Остаток дня Касперль провёл на кухне за чисткой картошки. Великий и злой волшебник, возрадовавшись, что кто-то другой занят картошкой, потребовал невероятного: на обед — семь котлов пюре, а на ужин — сотню клёцек в луковом соусе. Неудивительно, что вечером он пребывал в хорошем настроении. Довольный едой, он наконец отвалился от стола и добродушно похлопал Касперля по плечу: