Джеймс Хэрриот - Детям. Рассказы о животных

Мистер Скиптон вкалывал с юных лет и скопил денег, чтобы купить собственную ферму с красивым каменным домом. Он так и не женился, погряз в бесконечных заботах: смотрел за овцами и коровами, гуляющими по холмам, собирал урожай с полей, обихаживал яблони в саду и вообще был слишком занят, чтобы следить за собой, потому и одевался как попало.

– Лошади там, у реки, – неприветливо буркнул он, такая уж была у него манера разговаривать. – Придётся спускаться.

Он взял вилы и, насадив на них охапку сена, водрузил на плечо. Я вытащил из машины огромный кожаный саквояж, и мы пошли.

Непросто было поспевать за скорым шагом фермера, хотя он на добрых пятьдесят лет старше меня. Наконец мы спустились к подножию холма – к моей радости, поскольку саквояж оттягивал руку, а солнце нещадно припекало.

Я увидел двух лошадей на мелководье, одна нежно тёрлась шеей о круп другой. Позади них на высокий берег карабкался ковёр зелёной травы, а вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись рощи позолоченных осенним солнцем дубов и буков.

– Красивое у них местечко, мистер Скиптон, – сказал я.

– Угу, в жару прохладно в воде, а как придёт зима – их конюшня ждёт.

Коняги поспешили на звук его голоса, грохоча копытами по дну реки, – серая бежала первой, за ней, чуть медленнее и прихрамывая, гнедая.

Это были прекрасные ломовые лошади, но по седым волоскам на мордах видно, что немолодые. Однако, несмотря на возраст, они весьма резво гарцевали вокруг старого Джона, топали ножищами и вскидывали головы, сдвигая фермеру кепку на глаза.

– Отстаньте, дурынды! – прикрикнул он.

Он потрепал серую за чуб.

– Это Бонни, ей хорошо за двадцать. – Потом пробежал рукой по передней ноге гнедой лошади. – А это Долли. Ей уже почти тридцать, и до сих пор никаких недомоганий не случалось.

– Когда они последний раз работали? – спросил я.

– Если навскидку, так лет двенадцать назад, не меньше, – ответил фермер.

Я поразился:

– Неужто двенадцать? И всё это время они просто бездельничают здесь, у реки?

– Ну да, играются, гуляют. Это заслуженный отдых.

Он пару секунд стоял молча, сгорбившись, руки глубоко в карманах изношенного пальто.

– Они вместе со мной надрывали жилы, чтобы поднять эту ферму, – буркнул он, и я понял, что перед его мысленным взором эти лошади снова тянут плуг, тащат огромные повозки с сеном и урожаем и выполняют всю ту тяжкую работу, которую теперь взяли на себя трактора.

– Я заметил, что Долли подхрамывает, когда вчера принёс им сено, – сказал он. – Хорошо, что я каждый сюда день спускаюсь.

– Вы хотите сказать, что каждый божий день ходите вниз-вверх? – не поверил я.

– Угу. Хоть бы и дождь, ветер, а то и снег. Они так ждут, чтобы я принёс немного овса или охапку хорошего сена.

Осмотрев ногу Долли, я обнаружил старый гвоздь, глубоко вросший в мягкую часть копыта, и легко вытащил его пинцетом, после чего сделал ей укол против столбняка, чтобы предотвратить риск заражения.

…Взбираясь на холм, я всё думал: как же чудесно, что вот уже двенадцать лет старый Джон каждый день в любую погоду совершает такое длинное путешествие ради того, чтобы проведать лошадей. Вот что значит любовь к животным.

Тут мне пришла в голову мысль, и я обернулся к нему:

– Знаете, мистер Скиптон, в следующую субботу в Дарроуби ярмарка. Вы должны привести кобыл на конкурс. У них есть площадка «Домашние питомцы», я знаю, они всегда ищут что-нибудь необычное. Может, стоит взять только Бонни, у Долли нога ещё несколько дней может поболеть.

– О чём вы, чёрт подери, толкуете? – нахмурился фермер.

– Да ладно вам, – сказал я. – Сводите Бонни на ярмарку. Разве эти лошади не домашние питомцы? Они ведь не работают.

– Ну сказанули! – фыркнул он. – Эдаких великанш домашними обозвать. Глупее не придумаешь.