Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Реликвии Смерти(перевод ученики Хогвартс Сириуса)

Гарри дочитал статью до конца, но продолжал безучастно смотреть на страницу. Его затошнило от отвращения и ярости; он смял газету и со всей силы запустил её в стену, где она упала в груду мусора, скопившегося возле переполненной корзины.

Он начал ходить по комнате, открывая пустые ящики, собирая книги и перекладывая их из стопки в стопку, едва понимая, что делает. В голове его то и дело отдавались отдельные фразы из статьи: «Целая глава, в которой я рассказываю всю историю взаимоотношений Поттера и Дамблдора»… «Их называют нездоровыми, даже зловещими»… «В юности он увлекался Тёмными Искусствами»… «У меня был доступ к одному источнику, за который большинство журналистов отдали бы свои палочки»…

— Ложь! — заорал Гарри и увидел в окно, как сосед выключил на минуту газонокосилку и нервно посмотрел вверх.

Гарри тяжело опустился на кровать. Осколок зеркала отскочил прочь; мальчик поднял его и стал вертеть между пальцев, всё думая и думая о Дамблдоре и о той лжи, которую распространяла Рита Скитер…

Вспышка ярко-голубого света — и Гарри застыл, проведя по зубчатому осколку зеркала порезанным пальцем. Ему, должно быть, показалось. Он мельком оглянулся, но стены были покрашены в тошнотворно-персиковый оттенок, выбранный тётей Петуньей. Здесь не было ничего голубого, что могло бы отразиться в зеркале. Он вновь посмотрел в осколок, но увидел только собственный ярко-зелёный глаз.

Ему показалось. Другого объяснения не было. Показалось, потому что он думал о погибшем директоре. Если в чём-то и можно быть уверенным, так это в том, что больше никогда он не увидит пронзительных ярко-голубых глаз Альбуса Дамблдора. [2] Переводчик — Trepur, мастер Дилле, Ворон (1); Ворон (2); Серая Метелка (повторная бета) корректор — Шаера, Чжоули

Звук захлопывающейся парадной двери эхом пронёсся вверх по лестнице, и раздался рёв:

— Эй! Ты!

За шестнадцать лет подобного обращения Гарри уже безошибочно угадывал, когда дядя хотел его видеть, однако ответил не сразу. Он всё ещё смотрел на небольшой осколок, в котором, как ему показалось на долю секунды, он видел глаз Дамблдора. Это продолжалось до тех пор, пока его дядя не проревел:

— ПАРЕНЬ!

Тогда Гарри медленно поднялся с кровати и направился к двери спальни, задержавшись, чтобы положить осколок зеркала в рюкзак, к вещам, которые он собирался взять с собой.

— Что-то ты не торопишься, — зарычал Вернон Дурсль, когда Гарри появился на верхней ступеньке лестницы. — Спускайся! Надо поговорить!

Гарри не спеша спустился по лестнице, держа руки глубоко в карманах брюк. Оказавшись в гостиной, он увидел всех троих Дурслей. Они были одеты по-дорожному: дядя Вернон в старом пиджаке, а Дадли, большой светловолосый, мускулистый кузен Гарри, — в кожаной куртке.

— Да? — поинтересовался Гарри.

— Садись! — приказал дядя Вернон.

Гарри поднял бровь.

— Пожалуйста, — добавил Дурсль, слегка поморщившись, будто это слово резануло ему горло.

Гарри сел. Он догадывался, что сейчас произойдет. Дядя Вернон начал ходить взад и вперед, тётя Петунья и Дадли следили за его движениями с тревогой. Наконец его большое пурпурное лицо сморщилось от напряжения, он остановился перед Гарри и заговорил.

— Я передумал, — произнес он.

— Какая неожиданность, — ответил Гарри.

— Не смей говорить таким тоном, — начала было тётя Петунья резким голосом, но дядя Вернон остановил её, сделав знак рукой.

— Это всё вздор! — продолжил он, свирепо глядя на Гарри своими маленькими поросячьими глазками. — Я решил, что не стану верить ни слову из всего этого! Мы остаёмся здесь и никуда не поедем.

Гарри взглянул на дядю, почувствовав одновременно досаду и раздражение. Вернон Дурсль в течение последних четырёх недель то собирал, то разбирал вещи, то снова их собирал, меняя своё решение каждые двадцать четыре часа. Гарри больше всего понравилось, как дядя, до последнего не подозревая, что Дадли положил в свой чемодан гантели, попытался забросить вещи сына обратно в багажник, но уронил их, визжа от боли и сильно ругаясь.

— Ты говоришь, — произнес дядя Вернон, возобновив свое хождение взад и вперед по гостиной, — что мы — Петунья, Дадли и я — в опасности. Из-за… Из-за…

— Кого-то из «моих дружков», да? — уточнил Гарри.

— В любом случае, я в это не верю, — ответил дядя Вернон, снова остановившись перед Гарри. — Я не спал полночи, думая об этом, и я считаю, что это заговор с целью заполучить мой дом.