Джоан Роулинг: Гарри Поттер и Реликвии Смерти(перевод ученики Хогвартс Сириуса)

После окончания Хогвартса мы с Альбусом решили отправиться в поездку по миру, обычную для выпускников, чтобы повидаться с известными иностранными магами, понаблюдать за их работой, прежде чем заняться собственной карьерой. Но тут произошла трагедия, которая помешала нашим планам. Буквально накануне поездки мать Альбуса, Кендра, умерла, оставив Альбуса главой и единственным кормильцем семьи. Я ненадолго отложил свой отъезд и задержался до похорон Кендры, чтобы почтить её память, а затем отправился в путешествие один. Альбус не мог присоединиться ко мне, он должен был заботиться о своих младших брате и сестре, да и денег у них осталось мало.

В то время мы почти не общались. Я писал Альбусу, возможно, бестактные письма, в которых описывал чудеса, встретившиеся мне во время моего путешествия: от чудесного побега от греческих химер до опытов египетских алхимиков. В ответ он писал мне о повседневной рутине. Я догадывался, что такая жизнь была слишком скучна и уныла для такого блестящего мага, как Альбус. Но я был увлечён собственными впечатлениями от поездки, а когда через год узнал, что на семью Дамблдоров обрушилось новое несчастье — смерть сестры Альбуса, Арианы, — то пришёл в ужас.

Хотя Ариана отличалась очень слабым здоровьем, её смерть, которая случилась так скоро после потери матери, стала серьёзным ударом для обоих братьев. Все близкие друзья Альбуса — а я причисляю себя к числу этих счастливцев — признавали, что смерть Арианы, ответственность за которую он брал на себя (хотя, конечно, он был невиновен), навсегда оставила на нём глубокий след. Когда я вернулся домой, то встретил молодого человека, который испытал больше страданий, чем иные старики. Альбус стал более замкнут, чем раньше, беззаботность исчезла. Кроме того, потеря Арианы не только не сблизила братьев, но создала отчуждённость между Альбусом и Аберфортом. (Со временем напряжённость между ними рассеялась, и они восстановили пусть не близкие, но тёплые отношения друг с другом.) С тех пор Альбус редко говорил о своих родителях или об Ариане, и его друзья привыкли не упоминать их в разговоре.

Другие биографы опишут последующие успехи Дамблдора и его неоценимый вклад в копилку магических знаний, например, открытие двенадцати применений драконьей крови, столь полезное для грядущих поколений. Они также напишут, с какой мудростью Дабмлдор вёл судебные заседания в Визенгамоте или как в 1945 году он сражался на магической дуэли с Гринделвальдом. Присутствовавшие при этой непревзойдённой по уровню дуэли испытали ужас и благоговение, наблюдая за битвой двух величайших магов. Победа Дамблдора стала поворотной точкой во всей магической истории, которая может сравниться только с введением Международного Статута о Секретности или с низвержением Того-Кто-Не-Должен-Быть-Назван.

Альбус Дамблдор никогда не отличался высокомерием или тщеславием. Он мог найти достоинства в любом человеке, даже если они были жалкими и незначительными. Я думаю, что таким чутким и отзывчивым Альбуса сделали ранние потери. Я буду скучать по его дружбе больше, чем могу выразить, но моя утрата не может сравниться с утратой всего магического мира. Бесспорно, он был самым любимым и самым вдохновенным директором Хогвартса. Альбус Дамблдор умер, как жил. До последнего часа он трудился во имя великого блага и всегда был готов протянуть руку маленькому мальчику, переболевшему драконьей оспой, как в тот день, когда мы с ним познакомились.

Гарри закончил читать, но всё ещё смотрел на фотографию, сопровождавшую некролог. На лице Дамблдора играла хорошо знакомая добрая улыбка, а его взгляд поверх очков-половинок даже на газетной бумаге производил на Гарри впечатление рентгена, вызывая чувство печали, смешанной с ощущением унижения. Ему казалось, что он неплохо знал Дамблдора, но после прочтения статьи был вынужден признать, что не знал его вообще. Гарри никогда не представлял себе детство и юность Дамблдора. Директор всегда был для него почтенным седовласым стариком. Мысль о Дамблдоре-подростке казалась столь же странной, как попытка представить глупую Гермиону или дружелюбного соплохвоста.

Гарри никогда не приходило в голову расспросить Дамблдора о его прошлом. Несомненно, такое проявление любопытства показалось бы странным и даже дерзким, но, в конце концов, всем было известно о легендарной дуэли Дамблдора с Гринделвальдом, и можно было бы спросить об этом, а также и о других знаменитых достижениях директора, но Гарри даже не подумал о такой возможности. Нет, они всегда обсуждали Гарри. Прошлое Гарри, будущее Гарри, планы Гарри… И сейчас Гарри казалось, что, несмотря на опасности, поджидающие его в будущем, несмотря на всю неопределённость ситуации, он упустил невосполнимые возможности, не узнав больше о Дамблдоре. Гарри сомневался, что получил честный ответ даже на тот единственный личный вопрос, заданный директору: