Джули Кларк - Последний рейс

Мне нравится моя новая прическа. Рори не разрешал мне стричься, считая, что с длинными волосами я выгляжу более женственной. Теперь я сама буду решать, как мне выглядеть и какой быть. Я улыбаюсь своему отражению, и мне кажется, будто мама и сестренка улыбаются в ответ.

Часы на тумбочке рядом с Евиной кроватью показывают семь. Не сбеги я, сидела бы сейчас с Даниэллой в своем кабинете в Нью-Йорке на утреннем совещании, как она это называла, и обсуждала с ней планы на день: встречи, деловые обеды, вечерние выходы. А если бы план удался, ехала бы на поезде на запад Канады и читала новости в поисках информации о моем исчезновении; на сообщения о катастрофе особого внимания даже не обратила бы – мало ли падает самолетов. А теперь эта трагедия перевернула всю мою жизнь.

Я включаю ноутбук и перехожу на сайт Си-эн-эн. Мое внимание сразу привлекает заголовок: «Злой рок преследует Рори Кука». Открываю статью и натыкаюсь на свое изображение рядом с фотографией Мэгги Моретти. Журналисты припомнили все: и историю их с Рори любви, и странные обстоятельства ее смерти, и подозрения в его причастности. Удивительно, но я никогда раньше не замечала, насколько мы с Мэгги похожи. Я знала, что она тоже из небольшого города и сумела пробиться в престижный Йельский университет, где и познакомилась с Рори благодаря своим спортивным достижениям. Но я даже и представить не могла, что у нее, как и у меня, не было родных: она довольно рано осталась сиротой. Видимо, Рори любил такой типаж – одинокая, растерянная девушка, мечтающая стать частью большой крепкой семьи. Когда мы с ним встретились, я только этого и желала.

Я познакомилась с Рори совершенно случайно, в театре на экспериментальной постановке, через два года после окончания колледжа. Он сел в соседнее кресло и завел непринужденный разговор еще до того, как подняли занавес. Я сразу его узнала и, хотя была наслышана о его обаянии, очень удивилась тому, насколько веселым и очаровательным он оказался в жизни. Естественно, мне весьма польстило его внимание – еще бы, такой известный, влиятельный, взрослый (на тринадцать лет старше меня), крепкий, высокий мужчина с золотистыми светло-каштановыми волосами и пронзительными голубыми глазами, которые будто бы видели меня насквозь. Когда он смотрел на меня, остальной мир исчезал.

В антракте он угостил меня коктейлем и рассказал о художественной программе, которую его фонд планирует развернуть в школах города. Та страсть, с которой он об этом говорил, его искреннее желание сделать мир вокруг себя лучше подкупили меня даже больше его очаровательной улыбки, знакомой по передовицам газет. В конце спектакля он попросил мой номер телефона.

Поначалу я его сторонилась. Взрослые, солидные мужчины с большими деньгами, положением и связями, такие, как Рори, были совсем из другого социального круга. Чтобы встречаться с ними, я не имела ни достаточного культурного багажа, ни подходящего гардероба. Однако Рори действовал очень деликатно и настойчиво: спрашивал моего совета, когда к участию в их образовательной художественной программе не получилось привлечь нужную организацию, приглашал на представления в подшефные школы – меня покорила та щедрость, с которой он был готов жертвовать деньги своей семьи на общее благо.

Однако влюбилась я в него совсем не из-за этого. Оказалось, что за блестящим фасадом скрывался утонченный, ранимый мальчик, страдающий без материнской ласки. Как-то он признался мне: «В детстве я очень обижался на маму за то, что она месяцами пропадала в Вашингтоне – эти ее бесконечные кампании и постоянные судебные процессы, которые отнимали у нее все силы. Только повзрослев, я понял, как это было важно, сколько всего она сделала для людей. Меня до сих пор иногда останавливают на улицах и благодарят за ее работу».

Груз подобного наследства, пусть и вызывающего гордость, не мог не тяготить Рори. Всю жизнь он находился в тени матери. Если набрать его имя в поисковике, непременно появятся статьи о ней и ее фотографии из отпуска или с предвыборной кампании – снимки, на которых в сторонке топчется растерянный Рори-малыш в дурацких шортиках или прыщавый, угловатый Рори-подросток с нелепым выражением лица. И, конечно, сотни фотографий, на которых взрослый Рори занимается делами Фонда семьи Кук, учрежденного его матерью в конце своей жизни в качестве прощального подарка этому миру. Да, люди любили Рори, и он ценил это, однако мечтой его было превзойти мать.