Джули Кларк - Последний рейс

– Я часто тусуюсь.

– Да ладно. Где? С кеми?

– С кем, – поправила она.

– Не уходи от ответа, училка, – фыркнул Декс и подтолкнул ее в бок. – Хватит жить затворницей. Никто не запрещает тебе общаться и заводить друзей.

– Скрывать правду слишком утомительно, – откликнулась Ева, наблюдая за женщиной, которая читала сыну книжку, сидя под деревом. – Поверь мне. Так проще.

К тому же положение вещей полностью устраивало ее: не надо никому ничего объяснять и отвечать на стандартные утомительные вопросы вроде «Где ты выросла? Где училась? Чем занимаешься?». Наркотики – лишь удобное оправдание…

– Проще, говоришь? – хмыкнул Декс. – А как же народная мудрость?

– Деньги не люди – не предадут?

– Нет, другая. Делу время…

– Делу время, Еве – деньги, – закончила она, а когда Декс не засмеялся, быстро добавила: – Спасибо за заботу. Но у меня правда все в порядке.

Она поплотнее запахнула куртку.

– Я пойду, у меня встреча с новым клиентом через полчаса, а потом вечерняя смена.

Ева работала официанткой в солидном ресторане «ДюПриз» в центре Беркли, платили там нормально, и посетители не скупились на чаевые. Она брала две смены в неделю, этого вполне хватало, чтобы у налоговой не возникало неприятных вопросов.

– Не понимаю, зачем тебе весь этот цирк, – бросил Декс. – Ты и так нормально зарабатываешь.

– Нельзя пренебрегать мелочами. – Она поднялась со скамейки. – Хорошо вам повеселиться. Без наркотиков.

Уходя, Ева снова засмотрелась на играющих детей. Крохотная девчушка взобралась на самую вершину горки и застыла там, перепуганная высотой. Из глаз ее брызнули слезы, и она заревела на всю площадку. К ней тут же подбежала мама, сняла ее с горки, поцеловала, прижала к себе и отнесла на скамейку.

Ева поспешила к машине. Крик испуганной девочки еще долго звучал у нее в ушах.

23 февраля, среда

Я просыпаюсь рано, однако сразу не встаю, позволяя себе немного привыкнуть к новому месту. Мое первое утро на свободе. В голове туман. Я спускаюсь на кухню, чтобы сварить кофе, и, к своему удивлению, не обнаруживаю его. Диетическая кола не спасает, как и оставшиеся крекеры. В животе урчит. Придется выйти в город. Принимаю душ, беру Евину сумку и натягиваю кепку.

Проходя в гостиной мимо зеркала, я замечаю свое отражение, помятое и усталое после бессонной ночи, но все же узнаваемое, если присмотреться. Только вот – меня вдруг осеняет – присматриваться никто не станет. Свобода!

На улице темно и тихо. Пока я иду к кампусу, каждый мой шаг отдается эхом от спящих домов. Наконец на углу я замечаю кофейню, в которой горит свет. Сквозь стекло мне видно, как девушка в фартуке варит кофе и раскладывает булочки на прилавке. Я наблюдаю за ней из тени, не решаясь войти, – а вдруг она видела новости и узнает меня? В конце концов голод побеждает, я делаю несколько шагов и толкаю дверь. Внутри играет расслабляющая, медитативная музыка в восточном стиле и пахнет свежемолотым кофе. Я жадно вдыхаю любимый аромат.

– Доброе утро, – говорит девушка и улыбается. У нее длинные дреды, подвязанные цветастой косынкой, и сияющая улыбка. – Что будете?

– Большой стакан заварного кофе, оставьте место для сливок. И круассан с ветчиной и сыром. С собой, пожалуйста.

– Сейчас сделаем.

Пока она готовит, я осматриваюсь. На стенах полно розеток; наверное, по вечерам тут сидят студенты и преподаватели с ноутбуками: одни зубрят, другие проверяют. У кассы стойка с местной прессой, и везде одинаковые передовицы: «Трагический рейс 477», «Страна скорбит по погибшим в крушении рейса 477» и так далее. К счастью, это не желтая пресса, падкая на слезливые истории, поэтому на первых страницах – фотографии самолета, а не мои. Поколебавшись долю секунды, кладу на прилавок две газеты и двадцать долларов. Девушка отсчитывает сдачу и протягивает мне стакан с кофе и бумажный пакет с круассаном.

– Жуткая трагедия, – замечает она.

Я киваю, стараясь не встречаться с ней взглядом, засовываю мелочь в карман, а газеты под мышку и возвращаюсь на темную улицу. На дорогах и тротуарах пока никого, можно спокойно прогуляться по кампусу. Фонари еще горят в тусклом утреннем свете. Пройдя через небольшую аллею, засаженную раскидистыми деревьями, я оказываюсь на лужайке перед огромным каменным зданием. Сажусь на скамейку и делаю долгожданный глоток кофе, наслаждаясь его теплом и ароматом. Сейчас здесь ни души, но буквально через пару часов дорожки заполнят студенты, спешащие на утренние занятия. Я открываю пакет и откусываю кусочек круассана. Божественно! Я не ела по-человечески почти сутки и не позволяла себе такой вредной и вкусной еды уже долгие годы.