Наталия Ильина - Последний рейс

Мы с Алешей оба инженеры, работаем на Севере и всегда берем отпуск в сентябре. В этом году собирались, как обычно, погостив в Москве у тети, ехать в Крым поездом. Но тетя посоветовала ехать теплоходом до Ростова, а оттуда самолетом. Нам очень повезло: каюты на Ростов мы не достали, зато была каюта на Уфу. А оттуда ведь тоже можно самолетом...

Восемь вечера. Теплоход только что отошел. По радио сначала передавали марши, а потом диктор стал рассказывать о том, какие удобства нас ждут на теплоходе. Очень живая передача, в форме вопросов и ответов. Оказывается, пассажиров ждут чудный ресторан, библиотека, настольные игры, и уж я не помню что еще... Мы послушали передачу, а потом проводница принесла нам совсем сырое постельное белье: на базе не успели высушить. Но в этот жаркий вечер было даже очень приятно лечь во все мокрое.

Первый день пути. Спать было немного прохладно, но к утру белье почти совсем высохло, и мы встали веселые. День ясный, теплоход шел по Волге. Пассажиров мало. Из четырнадцати кают первого класса занято всего пять. Этому очень удивляется Софья Васильевна, врач-хирург из Ленинграда. Она давно мечтала провести часть отпуска на теплоходе и все лето добивалась двух одноместных кают – для себя и своего сына, студента Васи. В предварительной продаже билетов не было, но Софья Васильевна хлопотала, всюду звонила, и наконец билеты ей достал знакомый, у которого знакомства. Она ходит по палубе, заглядывает в окна пустых кают и говорит: «Загадочно!» Алеша и Вася хвастаются друг другу своими фотоаппаратами и поминутно ими щелкают. Еще с нами едет старушка, которая везет в Уфу внука Сашу. Она говорит: «И его доставлю, и сама отдохну, сил наберусь».

Саше четыре года. Он недавно научился произносить звук "р" и всем кричит: "Здравствуйте!" Еще едет пожилой профессор-геолог Виктор Иваныч. Он любит теплоходы, плавает каждый сентябрь. Он здорово рассказывал нам о Волге и ее берегах. Потом я пошла в библиотеку, чтобы взять путеводители по Волге и по Каме. Мне очень повезло: в коридоре проводницы сворачивали ковровую дорожку и последний ее кусок выдернули прямо из-под моих ног, но я не упала, лишь стукнулась лбом о стремянку и удержалась. На стремянке стоял матрос и вывинчивал лампочки из бра. Проводница сказала: "Сейчас пойдем по каютам коврики собирать. Пассажирам они ни к чему, а нам инвентарь сдать надо. Последний рейс". Матрос сказал: "Точно! Приедем в Уфу – и в затон!"

Библиотека была закрыта: последний рейс, и книги учитывают. Настольные игры тоже учитывают.

Ресторан находится на корме и построен как фонарь – сплошные окна. Но они были занавешены. Алеша взялся за шнурок, чтобы отдернуть, но официантка Раечка сказала: "Шнурки вышли из строя. Их дергай не дергай – все одно!" – и объяснила нам, что чинить нет смысла: последний рейс. На столах стояла красивая посуда – белая с красным. "Венгерский сервиз", – как сообщила нам Раечка. Меню тоже было красивое – в синей обложке, а внутри типографским шрифтом названия блюд. Просто глаза разбежались! Но когда я поднесла меню к окну, то увидела, что против каждого блюда было карандашом написано: "Нет". Заказать можно было только гороховый суп и гуляш. И еще зернистую икру. Виктор Иваныч спросил Раечку, почему так мало блюд, а она засмеялась: "Несознательный народ! А еще пожилые! Говорят вам – последний рейс! На базе нам не дают ничего!" И, приняв заказ, напевая, ушла в свою комнатку.

Второй раз мы ели гуляш вечером. В ресторане было совсем темно, верхняя люстра не горит, потому что последний рейс и экономят освещение. Пока остались две лампочки у двери. Их, видимо, тоже скоро вывинтят.

Второй день. Начался небольшой дождь. Похолодало. Прошли Кострому. Город осмотреть не успели, побывали лишь в продуктовых магазинах на берегу. В каюте почему-то холодно. Я подозреваю, что у Алеши начался радикулит. Эта болезнь у Алеши давно, но рецидива последнее время не было. Я заметила, что, садясь, Алеша морщится и тихо стонет.

Сегодня в ресторане на столах уже не было красивой посуды. Раечка сообщила нам, что приступила к учету предметов венгерского сервиза, а пересчитав, все вымоет и запрет. Виктор Иваныч прошептал: "Сколько лет езжу на теплоходах, но такого..." Раечка перебила: "А вы, папаша, не кричите! У меня и без вас голова идет кругом!" Нам все-таки повезло: она принесла нам четыре тарелки на пятерых – две треснутые и две с отбитыми краями, видимо из списанных. Гуляш уже кончился. Мы с Алешей ели из одной тарелки.