Анатолий Борзов - Anenerbe [СИ]

Почти любая работа — всегда подчинение: руководству, обязанностям, ведомственной этике, общественным интересам и насилие уже над своей личностью, с ее интересами, этикой и мировоззрением. Идеального баланса, который бы устраивал обе стороны, не существует. Часто именно здесь рождается движущая сила или источник перемен и вечного движения. Хотя, как утверждал Алексей Митрофанович — это полнейший вздор и выдумка далеких от науки дилетантов. Как жизнь в своем развитии происходит от простого к сложному, так же и общественные отношения в своей основе имеют некую базовую формулу. Вывести ее — не только дать ответ, но определить развитие общества в целом на долгие годы вперед. Вы только представьте масштаб поставленной задачи? Управлять обществом! Кто только об этом не мечтал! Сколько светлых умов посвятили свою жизнь решению данного вопроса! А сколько еще более светлых умов отдали свою жизнь? И все напрасно — как была людская река неуправляемым потоком, так она и осталась. Как из недр потухшего вулкана вырывается на поверхность сметающая все на свое пути огненная лава, так и человечество сметает режимы и правительства, опровергая в сотый раз многочисленные учения. Что это? Ошибка в прогнозах или досадное исключение?

Алексей Митрофанович — математик, настолько далекий от проблем общественных отношений, что он и в общество выходит только по крайне нужде — купить продуктов, обыкновенный и простенький набор, позволяющий поддерживать биологические процессы в организме, точнее в коре головных полушарий, где и происходит большая внутренняя работа. Все остальные органы Горелика не интересуют, а если интересует, то опосредованно, как вспомогательные — отсюда и его полнейшее пренебрежение к своему внешнему виду. Когда о людях говорят: странный, более подходящее слово, наверно, было бы все же — другой, не такой как прочие. Вполне достаточно и справедливо.

Про картошку, которую Алексей Митрофанович чистил в середине ночи, он вспомнил в два часа дня, но спустя трое суток. Вспомнил и выругался, хотя ругаться не умел.

— Елки-палки! — именно так выругался Горелик и отправился на кухню, по дороге размышляя о том, что в себе несет данное ругательство, и каким образом оно могло появиться на свет. Вероятно, сначала была елка, — думал Алексей Митрофанович, — затем из елки сделали палку. Получилась елка-палка, а это, согласитесь, звучит иначе. Значит, все же палок было больше, на данный факт указывается множественное число…

Дальнейшее исследование прервалось неожиданно — взгляд уткнулся в картошку, и было произнесено еще одно ругательство. Картошка почернела и к употреблению явно не годилась. Однако визуальный осмотр — еще не повод для беспокойства, и как подсказывала практика, требовалось еще одно доказательство. С этой целью Алексей Митрофанович сунул нос в кастрюлю и тут окончательно понял, что никакой дискуссии быть не может, как, впрочем, и обеда. Картошка испортилась!

В животе заурчало — то ли от негодования, то ли как знак согласия от выдвинутой идеи.

Вероятно, каждый знает, что у него находится в холодильнике, Горелик не знал, поэтому открыл дверцу и ничего там не увидел. Холодильник был пуст, хотя и работал — подрагивал корпусом и недовольно гудел.

— Безобразие! — воскликнул Алексей Митрофанович и отправился в прихожую.

Сначала появилась голова — средних размеров, обросшая непокорными, слегка вьющимися волосами. Затем сверкнула лысина — крохотное блюдечко, и только потом глаза, которые посмотрели направо, моргнули пару раз, о чем-то подумали и вновь моргнули. Дверь отползла в сторону и уже собралась вернуться в исходное положение, когда на ее пути возникла нога, вернее, стоптанный башмак. Дверь уткнулась в башмак, он сморщился, а через секунду-другую сморщилось и лицо.

Тихо.

На лестничной площадке было и впрямь тихо. Ни души.

Для полного де жавю не хватало малого — трупа на лестничной площадке. Именно об этом подумал математик, спускаясь по лестнице. Какова вероятность, что он сейчас наткнется на бездыханное тело? Один процент или два? Согласно теории вероятности…

Труп лежал именно там, где и рассчитывал его увидеть Алексей Митрофанович — на площадке первого этажа.

— Этого не может быть! — тихо произнес Горелик и остановился.

Труп лежал лицом вниз, и, по всей видимости, принадлежал мужчине. Только у мужчины могут быть волосатые ноги и башмаки сорок четвертого размера. Кроме башмаков на трупе был серый плащ, а под трупом темное пятно неизвестного происхождения.