Анатолий Борзов - Anenerbe [СИ]

Что может быть приятней, чем открыть свежий номер газеты? Заглянуть и узнать, как поживает мир. Газета, пожалуй, одно из тех изобретений человечества, за которое не стыдно, хотя читать последнее время то, что и как пишут в газетах, стыдно. Хотя и тут можно поспорить. Прогресс — этот бесформенный монстр, то ли баба, то ли мужик, а может, оба в одном образе — ставит под сомнение, что прежде и ставить не думали — понятие стыда. Главное, чтобы было интересно, чтобы с первой страницы, как дубиной промеж глаз. А на последней непременно поместить юное дарование, желательно в неглиже, которое увлекается… а какая разница, чем она там увлекается. Когда, простите, на бабе ничего нет, кто будет задумываться, где она учится и кем мечтает стать?

Павлик, покупая газету, всегда приступал к знакомству с содержанием номера как раз с последней странички — разглядывал еще одну полуголую девицу, отмечая про себя, что их количество растет в геометрической прогрессии. Появиться в газете голой с некоторых пор уже считалось не только достоинством. Чтобы продемонстрировать «свои данные» — и насколько они выросли — требовался конкурс.

Итак, газета в руках, цена демократичная, как впрочем, и содержание. Глянуть и просмотреть для проницательного читателя хватит и трех минут — на большее жалко времени. Полный набор — региональные новости, вести с полей, скандалы недели, сдобренные рекламой, и небольшая доска объявлений. Ничего особенного — кто-то продает, кто-то покупает — все как всегда. Еще зайти в магазин и выполнить поручение родителей — обязательная составляющая воспитательного процесса, как считала Зоя Константиновна, оправляя сына за покупками. К взрослой жизни нужно готовиться в юности, а что может быть полезней, чем поход в магазин? Павлик не возражал, получая определенный бонус, а проще говоря, сдачу на карманные расходы, хотя уже давно в них не испытывал потребности. Однако народная пословица, к которой частенько прибегал Александр Николаевич, подсказывала, что копейка и в самом деле бережет рублик.

— Купил? — Александр Николаевич продолжал уже который день хворать, хотя и выглядел замечательно. Вставал, когда все уходили. Надевал халат и слонялся по квартире. Однако скучно не было — Кузнецов продолжал строить планы, сначала в голове, а затем на бумаге, записывая наиболее ценные.

Павлик кивнул и разложил покупки. Молоко и сметану в холодильник, хлеб в шкафчик.

— Как учеба? Успеваешь?

— Троек не было, — доложил сын.

— Правильно. Высовываться ни к чему. Выскочек в обществе не любят. Что у нас происходит в мире?

— Ничего особенно. Новостей никаких.

— Прекрасно. Как говорят англичане: отсутствие новостей — уже хорошая новость, — и Кузнецов, развернув газету, сел за стол.

Действительно, за прошедшие дни мир совсем не изменился — не упал ни один самолет, никого не застрелили, не взорвали, а так просто не может быть. Александр Николаевич уже собирался зевнуть и закрыть газету, когда его взор обратился в колонку, которую он прежде своим вниманием не баловал. Прочитал и похолодел — стало как-то зябко, хотя халат добротный, да и температура в квартире вполне комфортная. И все же Кузнецов поежился и перечитал вновь.

«Убедительная просьба — вернуть за вознаграждение сумку, оставленную… далее указывался адрес. Если нет возможности вернуть содержимое сумки, просьба вернуть хотя бы сумку. Звонить круглосуточно. Телефон, номер… спросить Сережу».

А ты, Сережа, круглый идиот, — подумал Кузнецов. Какое вознаграждение потребуется, чтобы вернуть миллион долларов? Два миллиона? Вернуть хотя бы сумку! Нет, Сережа, ты не идиот, ты кретин! Выкинуть из окна миллион долларов не под силу нормальному человеку. У него и руки не поднимутся. Да он скорей сам выпрыгнет.

— Что-нибудь смешное?

— Где? — не понял Александр Николаевич.

— В газете, — подсказал Павлик.

— Странное создание человек, — философски начал Кузнецов, — сначала он что-то теряет, выбрасывает, а затем просит вернуть за вознаграждение. Где, спрашивается, логика?

— Ты о сумке?

Александр Николаевич еще раз поежился.

— Да, о сумке. Потерять, конечно, можно все что угодно — кошелек, телефон, но сумку! Как можно потерять сумку? Она же большая и тяжелая!

— А почему тяжелая? Кстати, а что за сумка у нас появилась?

— Какая еще сумка? — Александру Николаевичу стало уже промозгло. — Нет у нас никаких сумок!