Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

Камилла прикрыла глаза, подставив лоб холодным каплям. Попробовала думать о будущем, но память снова и снова возвращала в прошлое, на Лундагатан. И Камилла снова слышала Агнету, которая велела ей убираться прочь, и видела Лисбет, которая молчала и молчала, словно хотела свести их всех в могилу своей безмолвной злобой.

Она ощутила на плече чью-то руку. Это был Галинов, который тоже вышел на балкон. Камилла посмотрела в его красивое улыбающееся лицо и прижалась к его груди.

– Моя девочка, – сказал Галинов. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Что-то по тебе не заметно.

Камилла посмотрела в сторону набережной.

– Все образуется, вот увидишь, – продолжал Галинов.

Она заглянула ему в глаза.

– Что-нибудь случилось?

– У нас гости.

– Кто на этот раз?

– Твои любимые бандиты.

Камилла кивнула и вошла в комнату. Там уже был Марко и с ним еще один неприятный тип в джинсах, дешевой коричневой куртке и синяком под глазом. Несмотря на почти двухметровый рост и крепкое сложение, выглядел он жалко.

– Конни есть что рассказать нам, – кивнул на него Марко.

– Почему же он молчит?

– Я наблюдал за квартирой Блумквиста, – начал Конни.

– Я вижу, – усмехнулась Камилла.

– На него напали, – вступился за коллегу Марко.

Камилла остановила взгляд на разбитой губе Конни.

– Кто?

– Саландер.

Камилла оглянулась на Галинова.

– Он ведь выше тебя, верно? – спросила она по-русски.

– Уж точно тяжелее, – кивнул Галинов. – И хуже одет.

– Рост моей сестры сто пятьдесят два сантиметра, – продолжала Камилла по-шведски, – при этом она тощая, как палка. И ты… получил от нее взбучку?

– Она напала неожиданно.

– Саландер отобрала у него телефон, – снова вмешался в разговор Марко. – И отправила сообщение всем членам клуба.

– Что за сообщение?

– О том, что Конни есть что нам сказать.

– Мы слушаем тебя, Конни.

– Саландер передала, что придет за всеми нами, если мы не прекратим слежку за Блумквистом.

– Но потом она добавила кое-что еще, – подхватил Марко.

– Что же?

– Что придет за нами в любом случае и уничтожит клуб.

– Какая наглость! – Камилла сама не понимала, как ей удается сохранить спокойствие.

– И еще… – осторожно продолжил Марко.

– Что еще?

– В мобильнике была кое-какая важная информация, которую Саландер стерла. Мы очень переживаем по этому поводу.

– Вам есть о чем переживать и без Саландер, – ответила Камилла.

Она хотела, чтобы это прозвучало с сарказмом и скрытой угрозой, но вышло неубедительно. Камилла была растеряна, слова Марко сбили ее с толку. Предоставив Ивану Галинову продолжать разговор, она удалилась в свою комнату, чтобы остаться наедине с прошлым.

Ребека Форселль плохо понимала, что делает. Когда Юханнес прошептал: «Он не должен меня видеть», она подставила подножку Сванте Линдбергу, а потом оба выбежали через дверь-вертушку на дождь.

На стоянке такси Юханнес выбрал обычную машину, без логотипа транспортной компании и неумолимо тикающего счетчика.

– Поехали, – велел он смуглому водителю с сонными глазами.

– Куда? – спросил тот.

Ребека вопросительно оглянулась на мужа, но тот молчал.

– Через мост Сольнабрун, в город, – ответила за него она.

Шофер нехотя кивнул, и тут Ребека поняла, почему Юханнес выбрал именно эту машину. Парень на водительском сиденье с лицом мигранта был бесконечно далек от политических баталий и знать не знал ни о какой газетной травле. Поэтому вид Юханнеса Форселля не вызвал у него никаких эмоций.

Это избавляло от некоторых дополнительных проблем, но нисколько не спасало ситуацию в целом. Когда машина проезжала мимо кладбища, Ребека попыталась осознать, что же все-таки произошло.

Собственно, она не совершила ничего непоправимого. Ребека была дипломированным врачом, а ее муж нуждался в покое, который ему не могла предоставить суетливая больничная обстановка. Нужно было всего-то предупредить врача и медсестер, пока те не подняли панику.

– Ты должен объясниться, – прошептала она Юханнесу. – Все выглядит слишком безумно.

– Помнишь профессора по международным отношениям, которого мы встречали во французском посольстве? – спросил Юханнес.

– Янек Ковальски?

Юханнес кивнул. Ребека посмотрела на него с недоумением. Ковальски никак нельзя было назвать ни их другом, ни даже добрым знакомым. Даже имя Ребека вспомнила только потому, что не так давно читала его статью о границах свободы слова.