Джоди Пиколт - Второй взгляд

В автобусе, идущем из Монтпилиера в Комтусук, Мередит развлекалась, наблюдая за пассажирами и придумывая им истории. Мальчишка-подросток дремлет, положив голову на рюкзак. Наверняка сбежал из дома. Мечтает о приключениях, походах в горы, путешествиях по Аппалачской тропе. Старик с длинными седыми усами, в мятом хлопковом костюме, — скорее всего, алхимик, потративший жизнь на то, чтобы научиться делать золото в домашней лаборатории. А нервная молодая женщина с младенцем на руках — на самом деле вовсе не мать этому ребенку. Она похитила его из колыбели и теперь едет в Мэриленд!

Что же касается истории самой Мередит… Руби не ее бабушка. Настоящая бабушка умерла семьдесят лет назад, в 1932 году. Предки Мередит — не выходцы из Акадии и Франции; они коренные американцы. Ее дедушка — отнюдь не безалаберный мальчишка, разбивший сердце Руби и скрывшийся в неизвестном направлении, когда она забеременела. Эта легенда, которую она слышала всю свою жизнь, не имеет ничего общего с реальностью. Ее дедушка — ученый, который многие годы исследовал, каким образом негативные качества передаются из поколения в поколение, и пытался остановить этот процесс.

Вот уж действительно, яблоко от яблони недалеко падает.

Мередит вышла на автостанции в Комтусуке и направилась к дому Шелби, полная решимости расспросить ее обо всем. И та рассказала… О жутких евгенических экспериментах Спенсера Пайка, от которых пострадало немало местных жителей. О том, что ныне Пайк жив, хотя и не слишком здоров и находится в доме престарелых в десяти милях отсюда. Она не сочла нужным скрывать подробности, которые сознательно утаил Росс. От нее Мередит узнала о зверском убийстве Сисси Пайк, исчезновении Серого Волка и о признании Эза Томпсона, сделанном неделю назад. Поняла, почему абенаки столь яростно воспротивились застройке участка, где стоял дом Пайков. Дело тут не только в старых могилах, пояснила Шелби. Индейцы пытались вернуть то, что было утрачено безвозвратно.

Как-то раз на прием к Мередит пришла убитая горем супружеская пара. Они умоляли помочь им зачать ребенка, непременно девочку. У супругов было трое сыновей, но маленькая дочь недавно скончалась от синдрома внезапной детской смерти. Никаких препятствий, мешавших им зачать ребенка без помощи медицины, не было, но паре требовались гарантии того, что родится девочка.

Мередит отказалась с ними работать. Не потому, что они просили о невозможном. Она понимала, что результат в любом случае не удовлетворит их. Им нужна была точная копия умершего ребенка. Но наука не способна творить подобные чудеса.

Пока не способна.

Интересно, как в этом случае поступил бы ее дед? Наука находится во власти людей, которые ее творят. Мередит вспомнился разговор с Россом в «Старбаксе». При всех неоспоримых благах, которые принесли людям генетическая диагностика и заместительная терапия, необходимо провести границы — и границы эти переходить нельзя. Пока что их не существует; ни правительства, ни религиозные организации не берут на себя ответственность определять, какие свойства необходимо сохранить в геноме человека, а от каких лучше избавиться. Определить это предстоит ученым. Таким ученым, как Мередит… или как Спенсер Пайк?

Шелби одолжила ей свою машину и объяснила, как добраться до дома престарелых. Несколько минут езды — и она будет там. Если Пайк жив, странно, что у него не взяли кровь для генетического анализа, — сравнивать ДНК деда и внучки намного проще, чем прадеда и правнучки. Наверное, Росс и его приятель-детектив хотели, чтобы она познакомилась с Эзом Томпсоном, человеком, пошедшим на жертву ради встречи со своей дочерью. Или же никому не хотелось лишний раз встречаться со Спенсером Пайком, принесшим в этот мир столько зла.

Вот и дом престарелых — просторное здание в колониальном стиле, окруженное парком с дубовыми аллеями и вымощенными кирпичом дорожками. Мередит поднялась на крыльцо и вошла в холл. Несмотря на жизнерадостный декор и льющийся сквозь окна солнечный свет, помещение насквозь пропиталось удушливым запахом, который, казалось, проникал во все щели. То был запах не смерти, а тоски — едкий и сладковатый одновременно. Мередит догадывалась, что ее одежда пропитается им насквозь и даже после нескольких стирок он не исчезнет окончательно.

Медсестра со стетоскопом на шее, сидевшая за стойкой, подняла голову:

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да, я хотела бы увидеть одного из ваших пациентов.