Питер Мэй - Локдаун

В голове у Макнила как стайка потревоженных голубей кружились мысли. Так кто же этот Сэм, чтоб он провалился? Неизвестный человек из сети, весь день заглядывавший ему через плечо. Наблюдавший за ним всю ночь. Макнил заметил на панели внизу экрана иконку адресной книги.

– Позвольте мне, – попросил он доктора Кастелли, и она освободила место перед компьютером.

Макнил щелкнул по адресной книге, и на экране открылось новое окно. Макнилу не пришло в голову задуматься, почему первым появился адрес Тома Беннета – тот, который искали в последний раз. Он слишком торопился, чтобы удивиться тому, зачем вдруг Эми понадобилось искать адрес Тома. Макнил набрал «Сэм» в строке поиска, и программа немедленно показала имя и адрес. Доктор Саманта Лукер, Собачий остров, Айленд-Гарденс, Сент-Дэвидс-сквер, Консорт-Хаус, 42А. Он тихо выругался.

Доктор Кастелли впилась взглядом в экран.

– Выходит, Сэм – женщина, – сказала она.

В голове Макнила снова вспорхнули потревоженные голуби. Он отчаянно пытался сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли, например, на неизвестном стрелке, чтобы его обезвредить. Но постоянно перескакивал с одной на другую. Какая-то бессмыслица. Какое отношение к делу могла иметь эта Саманта Лукер? И все же имела.

– Думаю, вам лучше спросить у нее самой, – сказала доктор Кастелли, как будто прочитав его мысли.

Макнил поднял трубку стоящего у компьютера телефона и набрал номер Сэм из адресной книги. Он прождал очень долго, а потом положил трубку, не получив ответа, и покачал головой.

– Похоже, мы так и не узнаем.

– Может, она просто не отвечает на звонки. Можно поехать к ней.

– Она живет на Собачьем острове.

– И что?

– Прессе не позволили об этом писать, но туда нельзя проникнуть. Остров отгородился от остального Лондона. Маленький кусочек свободного от гриппа города, и тамошние жители хотят, чтобы так и оставалось.

– Но вы же полицейский.

– Я могу быть хоть королевой, разницы никакой. Если мы попытаемся проникнуть на Собачий остров, нас пристрелят.

– Это больше похоже на Дикий Запад, чем на лондонский Ист-Энд, – сказала доктор Кастелли, на мгновение нахмурилась, а потом ее лицо озарилось просветлением. – Я знаю, как туда пробраться.

– Вы никуда не поедете, – заявил Макнил. – Тем более на Собачий остров.

Доктор Кастелли передернула плечами.

– Тогда попробуйте найти собственный способ. – Макнил глянул на нее исподлобья, но она лишь улыбнулась. – Доверьтесь мне. Я ведь врач.

Но Макнил не улыбнулся в ответ. Саманта Лукер тоже была доктором. Эми доверилась ей, а теперь исчезла. И Макнил не мог себе представить никакого иного способа узнать, что с ней произошло. Он повернулся к доктору Кастелли.

– Ладно. Выкладывайте.

В повести в стихах «Тэм О’Шентер», написанной шотландским поэтом Робертом Бернсом, одноименный герой видит юную деву в одной короткой рубашке, танцующую под дьявольские напевы в полном призраков церковном дворе. «Ах ты, Короткая рубашка!» – восклицает он, тем самым навлекая на себя сонмище ведьм и колдунов. По-шотландски «Короткая рубашка» звучит как «Катти Сарк». Именно так называется самый знаменитый торговый клипер, когда-либо бороздивший моря. «Катти Сарк», с любовью восстановленную в прежнем величии, ежегодно посещают миллионы туристов. Теперь она стояла в тягостной темноте у причала в Гринвиче, в пятистах милях от того места, где впервые вышла в море, – в Дамбартоне на реке Клайд.

Макнил оставил машину на Гринвич-Черч-стрит и вместе с доктором Кастелли поспешил мимо вздымающихся вверх мачт клипера, по ведущей к гринвичской пристани широкой площади, к заметной издалека красной кирпичной ротонде у входа в гринвичский пешеходный туннель. Всего в четырехстах ярдах к северу в медленных водах Темзы отражались огни Собачьего острова. У набережной на том берегу выстроились в ряд дома и горели фонари жилого квартала «Сент-Дэвидс-Сквер». Так близко. Буквально рукой подать. И все же Макнил считал это расстояние непреодолимой пропастью. Он знал, что на крышах засели снайперы и наблюдают. И хотя никого пока еще не застрелили, такой вариант нельзя было исключить. Макнилу не хотелось стать первым.

Купол ротонды был застеклен как зимний сад, и днем солнечный свет заливал лифтовую шахту и спиральную лестницу, ведущую вниз, в туннель. Сегодня от сотен стеклянных панелей отражался лишь тусклый свет с неба, а внутри все было погружено в глубокий мрак. В туннель вели два входа. Один был полностью закрыт тяжелой стальной дверью, выкрашенной в черный. Другой перегорожен стальной решеткой с высокими острыми зубцами наверху. Между притолокой и зубцами оставалась щель меньше метра высотой.