Анне Ханкок - Трупный цветок

Анна жила в отеле с середины мая. На знакомство с этим местом у неё ушло две недели; на изучение аварийных выходов и путей эвакуации, расположения апартаментов, распорядка дня служащих и цветов их униформы.

Теперь она была готова.

Он приехал первого июня, точно как сказал Ник. При виде его у неё закололо кончики пальцев, во рту появился кислый привкус, а в висках застучало. Первые шесть дней она наблюдала за ним с расстояния. Она ждала, фиксировала его передвижения, его гастрономические привычки, его ежедневную рутину.

Она приняла меры.

Сейчас, когда освобождение было так близко – когда то, чего она так долго ждала, наконец-то стало возможным, – ей почему-то хотелось отсрочить этот момент. Ещё немного. Она хотела понаслаждаться прелюдией к тому, чему предстояло случиться, ещё чуть-чуть.

Она вздрогнула, когда увидела, что он вышел на улицу.

Он пересёк проезжую часть перед отелем и спустился по лестнице на набережную. Она проследила, как он вышел на пирс, и в течение следующих двух часов наблюдала, как он загорал, лёжа на голубом пляжном шезлонге.

Он зашёл в воду только один раз; быстро нырнул, а затем лёг обратно на шезлонг.

В обед Анна села за три столика от него у выхода на пирс, как и во все предыдущие дни. Сегодня он её снова не заметил.

Он заказал устриц под вино сансер. Снова . На десерт – крем-брюле. Снова .

Ему принесли еду в ту же секунду, как маленькая азиатская девочка в надувных нарукавниках и бикини подошла к его столику и подёргала официанта за руку.

Губы девочки двигались.

Анне не было слышно, что она говорит. Она повернулась в кресле и поискала глазами родителей ребёнка. Она увидела женщину, сидевшую в шезлонге у кромки воды и с улыбкой наблюдавшую, как её дочь делает свою первую самостоятельную покупку.

Официант вручил девочке бутылку газировки. Она отдала ему горсть монет и побежала к матери, бросилась ей на шею и с гордостью продемонстрировала приобретение.

Анна улыбнулась.

Затем снова сосредоточила внимание на нём. Она видела, как работают его челюсти. А ещё она увидела, что он заметил девочку. Казалось, будто на глаза ему упала пелена. У него был одновременно сонный и сосредоточенный взгляд, который он устремил на маленькое тельце девочки.

Анна узнала это выражение лица.

Весь следующий час он не отрываясь смотрел, как девочка бегала босиком по кромке воды и радостно визжала каждый раз, когда приливала волна, и Анна с трепетом почувствовала, что время вышло.

Она знала, что он будет в своей комнате между пятью и семью часами. Затем он обыкновенно спускался в бар отеля, заказывал коктейль «Писко Сауэр» и садился за рояль в центре гостиной, где играл песни Билли Холлидей, пока ему накрывали на стол на террасе.

Так он делал каждую ночь с тех пор, как приехал.

Но сегодня до этого не дойдёт.

Она два раза коротко ударила в дверь. Он открыл, и она подняла белые, сложенные стопкой полотенца перед собой и наклонила голову.

– Fresh towels [24] Свежие полотенца ( англ .). .

Он заметил её присутствие, но не более того. Он позволил ей войти, не произнеся при этом ни слова. Просто оставил дверь открытой и отвернулся.

Сердце Анны бешено колотилось в груди, когда она переступила порог.

Она нашла ванную комнату, сложила полотенца на туалетный столик и прислушалась. В гостиной работал телевизор. Это был новостной канал Би-би-си, ведущий начинал рассказ о террористической атаке в Амстердаме. Восемьдесят погибших. Сто сорок два раненых. Целый район в руинах.

Она вышла из ванной и заглянула за угол в гостиную.

Он стоял спиной к ней, слушая быстрый, взволнованный голос говорящего. Его руки были скрещены на груди, внимание сосредоточено на кадрах, мелькавших на экране. Разрушенные здания, кровь и паника.

Анна уже собиралась сделать шаг к нему, когда увидела его.

Чемодан.

Красный чемоданчик лежал открытый на кровати и ещё не был распакован. Её взгляд скользнул по содержимому.

Белые кружева.

Анималистичный принт.

…Чёрный купальник.

Её захлестнула волна паники, она почувствовала, что её загнали в угол. Она уже хотела развернуться и уйти, когда услышала, как по считывающему устройству за дверью проводят карточкой, и поняла, что уже слишком поздно.

Женщина зашла в номер прежде, чем Анна успела среагировать. Анна узнала её по старым фотографиям, сделанным в то время, когда она, должно быть, была счастлива. А ещё по фотографиям из церкви Хольмен, где она стояла рядом с катафалком, готовым увезти от неё её сына. Тогда её лицо было уже искаженным. Лицом страдальца.