Стейнар Браги - Ката

Ката припарковала машину, по возможности дальше от дома, но так, чтобы за ним можно было наблюдать. В первый вечер, в десятом часу, из дома вышел мужчина: высокий, но с удивительно низко опущенными плечами. Он боязливо осмотрелся по сторонам, а затем скрылся в квартире. Через некоторое время там зажегся свет, но тотчас погас. Через два часа, за которые больше ничего не произошло, Ката уехала.

Следующим утром она подъехала к дому Гардара примерно в половине восьмого. Час спустя он шагнул из дверей, внимательно огляделся по сторонам и продолжал озираться, пока запирал за собой дверь ключом. После этого ушел прочь, держа одну руку в кармане таким образом, который показался Кате неестественным: оттопырив напряженный локоть, – и весь вид у него был таким, словно он ожидал нападения. Через некоторое время после того, как Гардар скрылся из виду, она завела машину и подождала, пока с близлежащей улицы не показалась другая машина. Ката поехала за ней до ближайшего светофора и там убедилась, что за рулем сидит Гардар, – она узнала его по фотографиям. Записала номер машины и ехала за ним до супермаркета «10–11». Он сделал покупки и вернулся с полными пакетами, после чего поехал в автосалон в торговом центре «Скейва», там припарковал машину и вошел в здание.

В десять автосалон открылся для клиентов. Ката купила себе в кафе горячий чай, села в машину и стала следить за Гардаром, который водил клиентов по салону.

К вечеру, незадолго до закрытия, она снова приехала в «Скейву» и проследила за Гардаром по дороге к нему домой. Машину он припарковал не на той же улице, на которой жил. Ката немного поездила по округе и остановила свою машину там же, где и раньше: в месте, откуда просматривался дом. Заглушила двигатель, поднесла к уху телефон, чтобы казалось, будто она занята разговором, но не спускала глаз с Гардара, который быстро влетел в двери своего жилища.

Как и прежде, этажом выше все было безжизненно, и в квартире Гардара виднелся лишь тусклый огонек.

Когда стрелка часов подходила к восьми, он вышел из дому, и Ката проследовала за ним до Лаунгхольтской церкви. Гардар вошел в церковь вместе с еще десятью – пятнадцатью людьми, все ближе к пожилому возрасту.

Снова проследовав за ним до дома, Ката позвонила Соулей и спросила, что Гардар делал в церкви. «Ведь никаких объявлений о мессах в этом часу не было».

– Наверное, собрание анонимных алкоголиков, – сказала Соулей. – Они в восемь.

– В церквях?

– Некоторым так хочется. По мне, так они совсем трёхнутые. Вот как Гардар. Теперь ему, видите ли, прощение подавай… А еще он там прячется. Потому что не хочет ни на кого нарваться на таких собраниях, куда ходят люди помоложе.

– А может, он ходит туда просто потому, что туда ему из дому ближе?

– Исключено. Он просто по-другому не смеет.

В следующие дни Ката следила за Гардаром только в обеденный перерыв и после работы. Каждый раз через день она брала ключи от «Яриса» Кольбрун и следила из него. Вечерами Гардар в основном сидел дома, если только не уходил на собрания. В отличие от Бьёртна, старого дружка, его было удивительно легко упустить из виду на улице, даже при том, что он был выше и крепче других мужчин. Но манера держать себя у него была скромная, боязливая; ходил он, всегда опустив голову, хотя иногда вскидывал ее, чтобы проверить, не подкарауливают ли его бывшие друзья. Одежда у него была опрятная, подходящая для его рода занятий: серый или коричневый костюм, белые рубашки, иногда пальто. Со временем Кате начало казаться, будто она жалеет его. Она так и видела этот холод во всей его жизни: ему никогда не давали пощады, родителям было на него наплевать, образования он не получил, пережил травмы – но сколько людей прошло через все то же самое, а чужие жизни при этом не губят! Он так смешно выглядел со своим крошечным оружием в кармане, отрывистыми движениями и глазами навыкате – которые видели, как умирает ее дочь. За рулем он вел себя вежливо, ездил не слишком быстро и не слишком медленно, на обгон шел из левого ряда, поворотник включать не забывал, машины, выезжающие с боковых подъездов, пропускал. Приехав на работу, всегда парковался в одном и том же месте прямо перед салоном – и это единственное, что в нем напоминало Бьёртна: система , – но ему явно всего лишь хотелось, чтобы машина была поблизости, на тот случай, если ему придется удирать. Если клиентов не было, он сидел за столом в конце салона, неуклюже склонившись над компьютером и строча на клавиатуре, щурил глаза, словно был близоруким. В обеденный перерыв иногда выходил вместе с коллегой – молодым толстяком – в закусочную в «Скейве» или в супермаркет «Хагкёйп», где брал коробку суши или выбирал себе что-нибудь в отделе готовых блюд и раскладывал в пластиковые контейнеры.