Эстер Верхуф - Рандеву

— Выкинь из головы эти заботы, Симона, — пробился голос Эрика в мой внутренний мир. — Мы же во Франции, черт возьми. Laisse-faire [7] Laisser faire (фр.) — предоставить события их естественному ходу, пустить на самотек. . Почему ты так мало доверяешь мне? Ведь я же всегда правильно оценивал ситуацию?

Я кивнула и допила вино.

Он этого хотел. Эрик верил, этого у него не отнимешь. Он не гнался за мечтой, он действительно верил.

А я его сопровождала. Почему? Не знаю. Подруги назвали меня смелой, поскольку я решилась на такой шаг. Это были их обычные слова — мужество, смелость, храбрость. Я чувствовала себя вовсе не такой героиней. Собственно говоря, я почти не раздумывала. Это было спонтанное решение, принятое под влиянием теплого майского солнца, сервированное на клумбе из цветов и трав и залитое половиной бутылки хорошего бордо.

Размышления? Нет. Смелость? Совсем уж нет. Я следовала за ним из малодушия, возможно, даже из лени. Замужество бывает чрезвычайно удобным для женщин вроде меня.

Чтобы думать, был Эрик. Для этого его и вырастили. Кроме того, у него безупречно скоординированы речь и мышление. Он свободно говорит на четырех языках. А главное — он исполнен любви. Добрый, дружелюбный и оптимистичный. И это еще не все положительные черты его характера. Он был ими переполнен.

Я не могла бы вспомнить в этом отношении ничего существенного, что исходило бы от меня и отличало от других. Разве что стабильность.

Все достоинства приходились на долю Эрика.

У Изабеллы волосы отросли до плеч и забраны в два довольно длинных хвостика. Бастиана опять пора вести в парикмахерскую — темные вихры торчат над ушами.

Я ожидала, что дети вцепятся в меня, будучи, возможно, под впечатлением от нашего нового дома, от места и простора, но такого предположить не могла. Едва успев освободиться от автомобильных ремней, они с радостными воплями понеслись по коридорам. Бастиан завывал, как привидение, а Изабелла визжала. Они положительно взбесились.

— Мы во Франции! — кричала наша дочь. — Франция! Франция! Франция!

— Здорово!

— Это будет моя комната!

— Нет, моя!

— А где бассейн?

— Бассейна пока нет, детка. Папа его потом устроит. Потерпи.

Бен, мой бесподобный зять, похожий на отставного консьержа, стоял, почесывая лысеющий затылок. Уже в тридцатый раз он говорил одно и то же:

— Ну-ну… Тут тебе придется несладко, Эрик. — Бен повернулся ко мне. — И тебе тоже, Симона. Держитесь. Я бы за это не взялся.

Эллен стояла рядом с мужем. Выглядела она измученной. Их путешествие продолжалось почти тринадцать часов вместо десяти, потому что Бен еще в Бельгии повернул не туда, куда надо, а выяснилось это только через сотню километров. Потом они очутились в Париже вместо кольцевой дороги, потому что часть ее была перекрыта из-за ведущихся там работ. В центре города весь транспорт стоял в пробках. Словом, это оказалось не самое удачное путешествие.

— Тут действительно красиво, — заметила Эллен. — Природа и все такое. Но вас очень трудно найти. Все дороги похожи одна на другую, а табличек нигде нет.

— Вы на самом деле не хотите кофе? — спросила я.

— Нет, Симона, спасибо, — отозвался Бен. — Мы лучше оставим вас одних. По дороге сюда недалеко от города я видел гостиничку. Мы поедем туда. Рано утром нам снова в дорогу, и я хочу хорошенько отдохнуть, прежде чем садиться за руль.

Мы пошли вместе с ними во двор. Легкие капли дождя падали вокруг нас на сорняки и желтоватый гравий.

— Какое красивое здание! — вырвалось у Эллен еще раз, когда она для приличия опять посмотрела на наш дом. — Какая роскошь, все эти камни, и лестница, и вообще все. Башни просто великолепны! Обязательно вернемся на будущий год, когда все будет готово, но…

— …вам еще есть чем заняться, — поддержал жену Бен.

Я выдавила из себя улыбку.

Не прошло и часа, как они приехали, а мы уже махали Бену, Эллен и их зеленой «тойоте». Мы махали, пока они не скрылись из виду, выехав по нашей дорожке на шоссе.

Спустились сумерки. Небо окрасилось в оранжево-красный цвет, а стрекотание кузнечиков доносилось со всех сторон. Ошеломляюще.

Из дома были слышны детские голоса, восторженные крики. Бастиан и Изабелла выбежали на улицу, озорные и полные энергии.

— Идите сюда! — позвала я и присела на корточки, обнимая детей, прильнувших ко мне с обеих сторон. — Хорошо вам было у Бена и Эллен?

— Да, очень хорошо! — воскликнул Бастиан. — Они разрешали нам самим выбирать, что мы будем есть.