Эстер Кей: Эстер. Повесть о раскрытии еврейской души

© Эстер Кей, 2016

Редактор П. Гиль

Иллюстрация на обложке А. Емцов

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В повести Эстер Кей КНИГА ЭСТЕР сделана попытка – быть может, первая в мировой истории – рассказать о жизни любавического хасида, точнее, девушки, ставшей таким хасидом. Ставшей или только вступившей на путь становления.

Подведем общий итог этих шестидесяти трех глав.

…19 лет жизни, большая часть которых прошла в советской России времен застоя. Открытие вечных ценностей Торы, тем более впечатляющее, что происходит оно на фоне рушащихся идеалов коммунизма. Драматизм взаимоотношений внутри семьи, где русское влияние гораздо сильнее, чем еврейское. Любовь студентки МГУ к молодому израильскому раввину. Приезд в Израиль и замужество… Таков, в общих чертах, нехитрый сюжет. А философская, не скрываемая автором, до такой степени не скрываемая, что она даже похожа на пропаганду, направленность книги – это идея скорого прихода Мошиаха, со всеми особенностями противоречивой эпохи последнего поколения изгнания и первого поколения освобождения.

Написанная в оригинале на благозвучном русском языке и адресованная в первую очередь членам моей семьи как знак благодарности за понимание всего того невообразимого, восхитительного и удивительного, что произошло со мной… Благодарность за понимание, однако, не исключает возможности это понимание углубить и расширить, чему и будет, надеюсь, способствовать эта книга.

Честно говоря, я еще не решила, в какой тональности я хочу ее выдержать. Я – человек религиозный, но книга должна быть интересна всем, и поэтому мне следует спрятать свои убеждения, скрыть их таким образом, чтобы повествование шло естественно и не тенденциозно. Получится ли это у меня? Надеюсь. А кроме того, мне самой неясно, будет книга автобиографической или вымышленной. Будет ли главная героиня, Эстер, во всем похожа на меня? И насколько будет соответствовать моему я то дневниково-авторское я, которым я изначально воспользуюсь как литературным приемом? Я не знаю. Потому что это предисловие составлялось, когда книга еще не была написана. То есть она была вся во мне, как зародыш, но ее еще надо было ментально и психологически выносить и произвести на свет… При сотворении мира Б-г сказал: Давайте-ка сделаем человека! Почему во множественном числе – сделаем, а не сделаю? Трактуют мудрецы: сказал Всевышний самому же человеку, что они будут вместе заниматься сотворением человека. И так по сей день вместе этого человека и творят.

Вот я и говорю: давайте-ка сотворим книгу.

Как вы считаете, делить ли мне ее на главы?

…Да, вероятно. Ведь в этом мире есть небо и земля, есть направления, измерения, пространство и время. Все подразделено на категории. Раз Всевышний сотворил все именно так, то и нам подобает быть упорядоченными. Бесконечность будет очень удивлена, но мы сумеем проявить ее в рамках ограниченного.

ДЕТСТВО ПРОХОДИЛО в обстановке духовно скудной.

Родители работали, строили коммунизм; брат Вова, бедолага, попадал в истории и кое-как из них выпутывался; сестра Валя, целеустремленная девушка, прилежно училась в университете и встречалась с хорошим парнем.

В моем детском сознании запечатлевались, однако, не эти общие объективные факты, а единичные – зримые и ощутимые – моменты. Мама, ее мягкий халат, ее колыбельные напевы, тепло ее рук. Вкусные пельмешки, супчик и картошечка, которые она готовит… Ощущение ее беззащитности – она очень добрая, и поэтому в школе, где она работает, ее часто перегружают всякими поручениями, дополнительными часами, а она вечно соглашается, тратит слишком много сил… Это я поняла, будучи еще совсем маленькой.

Папа – его походы со мной вместе на рыбалку ранним-преранним утром… За лиманом погромыхивают поезда и электрички, а мы сидим, бывало, в резиновой лодке и ждем, закинув приманку и примостив поудобнее удочки – когда клюнет? Папа – очень умный, надежный, с твердым характером. Особенно я ценю в нем то, что он мне любую задачку по математике умеет и решить, и разъяснить. Но только вспыльчивый он иногда. Мне кажется, слишком… Мой 22-летний брат, Вовка, – славный, и жалко его потому, что он водится с дурной компанией и вечно кем-то побит, обманут, обобран, споен. Ужасно жалко. И еще более жалко, что папа с мамой никак не могут договориться между собой, каким образом его воспитывать. Вот я бы смогла его правильно воспитать, так я чувствовала. Ведь я сумела бы быть строже, чем мама, и мягче, чем папа. Я-то бы нашла золотую середину!