Джейк Арнотт - Подснежник

Я получил степень бакалавра с отличием и подал заявление в аспирантуру на отделение криминологии Лидского университета. Карен удостоилась степени бакалавра с отличием первого класса по двум дисциплинам и решила заняться социальной работой. Вот почему мы оба отправились на север страны: в те времена подобное решение имело скорее политический, чем практический характер. Достаточно сказать, что жили мы в большой коммуне в Чепелтауне вместе с несколькими членами Агитпроповской театральной группы, приехавшими туда из Лондона почти в одно время с нами.

Но вот бурные шестидесятые подошли к концу. Наступивший затем период принес нам глубокое разочарование. Это было время реакции, время закручивания гаек. К власти снова пришли тори – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чтобы уцелеть, нам, молодым ниспровергателям основ, необходимо было перегруппироваться. Карен полностью сконцентрировалась на социальной работе и примкнула к движению феминисток. Я сосредоточился на социологии девиантного поведения и теории сопротивления индивида диктату общества, но теперь эти вопросы волновали меня куда меньше, чем когда-то. Мой интерес к ним снова пробудился, только когда я узнал о проекте обучения заключенных в тюрьме Лонг-Марш. Практическая работа… Это было как раз то, что мне нужно.

Когда я вошел в квартиру, Карен была на кухне.

– Ты сегодня поздно, – заметила она.

– Вот, заехал в паб пропустить кружечку, – объяснил я. – День выдался нелегкий, мне просто необходимо было выпить.

– Понятно. Что ж, еда в духовке.

Я взял тарелку и, достав из духовки все, что осталось от ужина, стал рассказывать Карен о посещении блока «Е» и о знаменитых преступниках, которых я там видел. Сначала она равнодушно кивала, потом с силой потерла лицо.

– Извини, Ленни, – сказала она, – я тоже устала. У меня тоже был тяжелый день.

Я пожал плечами:

– Извини, но я подумал, тебе это может быть интересно.

– Моей работой ты не очень-то интересуешься.

– Почему, интересуюсь…

– Нет. Когда я тебе что-то рассказываю, ты только киваешь и спешишь переменить тему. По-моему, ты считаешь, что твоя работа важнее, чем моя!

– Я вовсе не считаю, что она важнее.

– Ну, значит, она более престижная. Можно подумать, твои преступники – это что-то вроде редких животных или птиц, которых нужно беречь и изучать. Ну а мне приходится работать с самыми простыми людьми, которые из сил выбиваются, чтобы прожить хотя бы один день. Но тебе, конечно, это кажется скучным.

– Я вовсе так не думаю, – возразил я. – Конечно, твоя работа очень важна. Но и то, чем занимаюсь я, тоже важно и нужно. Я просто хотел… поделиться с тобой тем, что узнал. Ведь это очень интересно!..

Облокотившись о кухонный стол, Карен со вздохом подперла голову руками.

– Жаль, что я в своей работе редко сталкиваюсь с интересными вещами.

Я положил руку ей на плечо.

– Мне хочется настоящего дела, – сказала она.

– Я тебя понимаю, – кивнул я и погладил ее по спине. – Как только этот мой проект заработает, мы оба сможем заняться чем-нибудь интересным. Ты и я, хорошо?

Карен выпрямилась и оттолкнула мою руку.

– Я хочу заняться таким делом, в котором не будет тебя!

Сначала я не понял, что она имеет в виду.

– Что значит – «не будет меня»? Ты нашла другого мужчину?

– Господи, Ленни, как ты не понимаешь!

– Все в порядке, крошка, – сказал я примирительным тоном. – Обещаю, я не буду ревновать. Ведь у нас с тобой свободные отношения, разве не так?

– И это все, о чем ты в состоянии думать? По-твоему, женщины ни на что больше не годятся?

– Но ты сама сказала, что хочешь от меня отдохнуть!

– Индюк тоже думал! Нет, Ленни, я имела в виду политическую работу. Ты, наверное, думаешь, что политика – чисто мужское дело? Нет, это не так!

– Я этого не говорил.

– Не говорил, но думал. Впрочем, это не имеет значения. Я больше не собираюсь мириться с подобным отношением. Я решила создать женскую политическую группу. И уж к этой работе ты не будешь иметь никакого касательства.

В ответ я улыбнулся и сказал, что мне ее идея нравится. Карен упрекнула меня в снобизме и мужском шовинизме. Но на самом деле ее планы были мне очень не по душе. Я был рад, что Карен нашла себе какое-то занятие, но вместе с тем я чувствовал себя обескураженным. В самом деле, за что она так сильно на меня сердится?!

На следующем занятии с заключенными блока «Е» я подробно разобрал несколько основных социологических теорий. Я рассказывал о Максе Вебере, о протестантской трудовой этике и становлении капиталистического общества. Честно говоря, я не совсем хорошо представлял, на каком уровне мне следует подавать материал, но твердо решил избежать покровительственного сюсюканья. К лекциям я готовился так, словно моими студентами были самые обычные слушатели в школе дополнительных знаний. Разумеется, со временем часть группы отсеялась, но те, кто остался, оказались очень способными и неплохо подготовленными. Удивляться этому, однако, не приходилось – в конце концов, все они были специалистами по крайней мере в одной области криминологии.