Джейк Хорсли: Джейк Хорсли - Воин Матрицы

Прочитав книгу Джейка Хорсли, можно убедиться в правоте вывода Мартина Хайдегтера, заявившего однажды, что все крупные мыслители говорят об одном и том же. Любой автор, пытающийся идти магистральным путем европейской метафизики, неизбежно оказывается мыслящим вслед, независимо от того, насколько ему известны собственные предшественники. «Воин матрицы» посвящен вопросам, которые являются естественными для всякого работающего сознания. Почему я не свободен? Кто или что ограничивает мою свободу? Почему подлинное бытие находится всегда не здесь, а истина скрыта за семью печатями? И, наконец, есть ли выход, возможно ли обрести подлинность, найти себя, открыть истину и что для этого нужно делать?

Джейк Хорсли пытается дать ответ на все эти вопросы. С должной мерой бесстрашия, как и подобает истинному художнику, не увиливая в сторону, не оправдываясь трудностью взятой на себя миссии. Такая позиция изначально уязвима, она открыта для критики со всех сторон — хотя бы потому, что у каждого

есть своя версия порабощения и освобождения. В подобных случаях читательское внимание и читательская пристрастность гарантированы одновременно: иными словами, легко заинтересовать, но трудно не разочаровать. Уязвимость усугубляется еще и тем, что автор отнюдь не перегружен философской эрудицией: ему известны далеко не все предшественники. Зато знаниями, которыми Хорсли владеет, он владеет в совершенстве, и построенная на их основе объяснительная схема работает на пределе возможностей. Это значит, что обладатели аналогичного культурного багажа могут найти в авторе «Воина матрицы» долгожданного гуру или пророка: все накопившееся напряжение невысказанности и косноязычия воплощается в стройную, изящную теорию, возможное кредо нового компьютерного поколения.

Авторитеты, на которые опирается Хорсли, у всех на слуху: Карлос Кастанеда, Филип Дик, популярные дзенские коаны, не менее популярные мотивы экзистенциализма, усвоенные еще рок-культурой. Самый универсальный и доступный набор для достижения просветления, давно уже перешедший национальные границы и ставший достоянием встревоженной части глобализованного человечества. Но главным источником вдохновения является киношедевр братьев Вачовски — фильм «Матрица». Хорсли с самого начала предлагает отнестись к фильму предельно серьезно, как к самодостаточному СD-Евангелию, нуждающемуся в разгадке и требующему вдумчивой интерпретации. Персонажи «Матрицы» — Нео, Морфеус, Тринити, агент Смит — это одновременно и герои книги, на «опыт» которых автор ссылается для обоснования важнейших своих выводов.

Таким образом, перед нами весьма необычное явление культуры — книга, написанная по мотивам фильма. Причем речь никоим образом не идет о критическом исследовании; в данном случае кино служит исходной реальностью, чем-то вроде «жизненных впечатлений», которые писатель традиционно предлагает читателю, не испытывая никаких сомнений по поводу ценности своего приношения. Кино как зрелище и как событие уже давно обладает определенными преимуществами перед прочими жизненными впечатлениями. Во-первых, интенсивность переживаний диктует первоочередность запоминания. Во-вторых, неповторимость собственно житейских сюжетов давно уже отошла в прошлое — нам только кажется, что мы живем разные жизни, утверждает Джейк Хорсли, — на самом деле каждому предъявляется к проживанию примерно одно и то же. А извлечь нечто уникальное и индивидуально-поучительное из фильма ничуть не труднее, чем отыскать действительно свое в шаблонной стандартной повседневности. Жизнь, прожитая зрителем в кино, порой куда более содержательна, чем жизнь, проведенная клерком в офисе. Следовательно, и писатель, собирающийся делиться впечатлениями, имеет полное право руководствоваться опытом более интересной и насыщенной жизни — даже странно, что такое очевидное соображение никому прежде не приходило в голову.

Автор «Воина матрицы» решился на эксперимент по пересмотру контуров «реальной жизни, требующей осмысления»; эксперимент завершился успехом, свидетельством чего и является эта книга. Может быть, начинание окажется пророческим, станет первой ласточкой в ряду опирающейся на кинореальность литературы. Во всяком случае, благодаря Хорсли мы теперь располагаем удивительным «мультимедийным» произведением, отдельные части которого создавались в разное время разными людьми, причем между видеорядом и фильмом нет отношений первичности и вторичности: книга является путеводителем по фильму и прилегающему к нему пространству воображения — но она же служит и органичным философским обобщением зрелища. В едином языке произведения нет никакого разнобоя.