Джейк Арнотт - Подснежник

И вот я решил последовать их совету и заняться собой. Мне казалось – если я продемонстрирую своим слушателям, что уважаю их систему ценностей, это может оказать благотворное действие на всю группу. Да и я сам только выиграю, если завоюю их симпатию. Поэтому я избавился от старого армейского кителя и купил длинное пальто из черной кожи. Вместо потрепанных армейских ботинок, которые я постоянно носил, я достал модные туфли. Бороду я подстриг клинышком, а длинные волосы собрал в «конский хвост», так что по крайней мере спереди они стали напоминать прическу Гарри.

Карен произошедшие со мной перемены пришлись не по душе.

– Ты похож на сутенера, – безапелляционно заявила она.

В последнее время ей не нравилось во мне буквально все. Похоже, она вымещала на мне свои разочарование и обиду.

– Главная проблема с этой твоей теорией девиантности, – продолжала она неприятным, скрипучим голосом, – заключается в том, что она слишком ориентирована на мужчин. Да и среда, которую ты изучаешь, тоже носит исключительно мужской характер. Скинхеды, футбольные хулиганы, грабители банков и прочие… Мне кажется, ты сам балдеешь от этих проявлений так называемой мужской доблести.

– Мне кажется, ты заходишь в своем феминизме слишком далеко, – возразил я.

– Да? А как насчет насильников, Ленни? – едко осведомилась Карен. – Я уверена, что в том месте, куда ты ходишь, они должны быть.

Об этом я как-то не задумывался. Были ли насильники среди тех, кому я читал свои лекции? И снова пугающие лица Виноватых и перечни их страшных дел промелькнули перед моим мысленным взором.

– Ну, – продолжала Карен, – как вписываются насильники в твою теорию девиантности?

– Видишь ли, – попытался объяснить я, – безусловно, некоторые вещи остаются неприемлемыми. Но это вовсе не означает, что лучший способ борьбы с ними – длительное тюремное заключение.

– О да, с этим я согласна, – сказала Карен, и ее глаза мрачно блеснули. – Мы считаем, что этих ублюдков следует кастрировать.

Я не стал спрашивать Карен, пойдет ли она на вечеринку к Жанин. Во-первых, я не думал, что ей там понравится, а кроме того, наши отношения в последнее время были таковы, что нам не мешало отдохнуть друг от друга.

– Потрясно выглядишь! – сказала Жанин, когда я, держа в руках бутылку вина, шагнул через порог ее квартиры.

По крайней мере, ей не показалось, что я похож на сутенера. Сама Жанин была в обтягивающей цветастой майке и голубых вельветовых джинсах с заниженной талией.

– Ты тоже, – ответил я.

Сам я был очень доволен своим новым обликом. В нем была изюминка. В нем были дерзость и напор, которые будто передались мне от обитателей блока «Е».

Какой-то горластый второкурсник поймал меня в кухне.

– По поводу твоей теоретической основы, Ленни, – затянул он. – Она выглядит слишком американизированной… Чикагская школа, Гоффман, Беккер… одни сплошные янки. Это уже попахивает культурным империализмом.

– Ну и что ж тут такого? – Я пожал плечами. – Это как рок-н-ролл: мы берем американские идеи и усовершенствуем их – доводим, так сказать, до ума. Так что все в порядке!

Это заставило его заткнуться. Потом кто-то пустил по кругу косяк, и я тоже затянулся, невольно улыбнувшись собственному демократизму. По большому счету мне было грешно жаловаться. Социология по-прежнему оставалась самой модной, самой «хипповой» отраслью университетской науки, а я был молод, талантлив, и я был в самой гуще процесса.

Жанин я застал, когда она пыталась вскрыть большой жестяной бочонок горького пива.

– Позволь мне, – предложил я. – А ты пока дерни.

И я протянул ей косяк. Она взяла сигарету и улыбнулась, обнажив ряд безупречных белых зубов. Кто-то поставил роллинговского «Уличного бойца».

– Давай немного потанцуем, – сказал я.

Танцевали мы в крошечной гостиной. Жанин двигалась, полузакрыв глаза и приоткрыв рот. Ее груди подпрыгивали в такт могучим аккордам Кита Ричарда.

Какое-то время спустя мы встретились на лестнице. Я как раз вышел из туалета на втором этаже, и она улыбнулась, глядя на меня снизу вверх. Я сел на верхнюю ступеньку, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Мне хотелось что-то ей сказать, но я не знал – что.

– Отличная вечеринка, – промолвил я наконец.

– Да. Я рада, то ты пришел.

– И я рад.

Я слегка подался вперед. Жанин моргнула и слегка выпятила губы.

Целуя ее, я провел рукой по обтянутому вельветом бедру. Жанин отодвинулась и снова моргнула.