Лорел Гамильтон - Арлекин

Его тело взорвалось над моим, влажный, толстый слой чего-то густого залепил мне глаза, и только мои руки говорили мне, что надо мной уже сформировались мускулы и мех. Мое тело еще болело, но волк ушел, оставив дыру в моем сердце, пустоту, где он должен был бы быть.

Чья-то рука стерла слизь с моих глаз, так что я смогла увидеть Рафаэля. Он кричал. Я никогда не видела, как он кричит. Это напугало меня. почему он кричит? Что случилось?

Выстрелы раздались из соседней комнаты, громкие, слишком громкие. Я села и упала сразу же назад.

–Помоги мне, - попросила я Рафаэля.

Он поднял меня, будто я была ребенком, и понес в соседнюю комнату. Я не распекала себя за медлительность, но то, что я увидела в спальне, сказало мне, что все мы были слишком медлительны.

Первое, что я увидела, был Жан-Клод, сидящий на полу в остатках своей белой рубашки, залитой теперь кровью, все еще сочившейся из его рта. Охранники стояли полукругом, целясь. В центре этого полукруга стоял Ричард в своей животной форме. Я могла видеть, как его сердце опадает в раскрытой груди. Это была смертельная рана, он все еще сидел там и ворчал на них. Я заметила, как он сгруппировался для прыжка, и я знала, что охрана не даст ему это сделать. Это был один из тем моментов, когда весь мир замирает, сходясь в маленьком луче света, отражающимся в вашем сознании с кристальной ясностью. Всего одна секунда, чтобы понять, что твой мир вот-вот поглотит пламя ада.

Голос Жан-Клода прошептал у меня в голове «мне очень жаль, ma petite, но у нас не осталось времени». Я думала, что он извиняется за то, что пришлось стрелять в Ричарда, пока не поняла, что чувствую его силу. Это не было, как с напором Ричарда, это не хлынуло на меня волной, его сила просто была здесь и делала то, чего хотела. Я почувствовала это, как выключатель: щелчок, и он превратил жажду крови во что-то иное, второй щелчок, и он пролил это в меня.

Было мгновение, когда я видела, как голова Ричарда опускается, когда наблюдала, как его тело вновь превращается в человеческое. Я знала, что теперь они не выстрелят в него. Мгновение, когда ardeur разорвал меня на части, как пытался сделать мой зверь только что. Мое тело забыло, насколько оно ранено. Мое тело забыло, что превратилось в комок кровавой боли. Мое тело забыло обо всем, кроме одной вещи. Ardeur поступил так, как поступал всегда: он накрыл меня и человека рядом со мной и унес с собой. Я уже была на полу, прежде, чем поняла, кто на мне. Рафаэль, Царь Крыс, который собирался быть моей пищей.

Рафаэль понес меня, обхватившую его ногами, руками, питающуюся от его губ, в прихожую. Он запнулся у двери, и ему пришлось ухватиться за косяк, чтобы не упасть. Он поспешно пытался меня раздевать, но для этого ему надо было меня от себя оторвать, чтобы не упасть. А я тонула во вкусе его рта, в аромате его кожи. Он пах дымом, не табачным, а скорее древесным, и солью, как копченая еда, которую только что посолили, но еще не добавили специи, чтобы подать на стол. Я ощущала его желание. Я знала, что он слишком долго ждал. Такое большое желание, такая мощная сила, которую так долго игнорировали. Он был блюдом в ожидании, когда его съедят. Последняя мысль не была моей. Мы привалились к стене за дверью. Неожиданность того, что он упал на меня, врезавшуюся в стену, заставила меня вскрикнуть. Он наклонился ко мне своим весом, и даже через одежду я чувствовала его, готового и твердого. Я застонала прямо в его рот, такой нетерпеливый, чтобы говорить.

Рафаэль оторвался от моих губ. Одной рукой он развернул мое лицо к себе, чтобы заглянуть в него, заглянуть в мои глаза.

–Твои глаза, - прошептал он, - они будто синий огонь.

Синий, но мои глаза коричневые. Тогда я поняла, что это сила Жан-Клода в моих глазах. Он заполнил мой разум, так же, как заполнил мои глаза. Говорили мои губы, но слова принадлежали Жан-Клоду:

–Огонь, что горит лишь для тебя, Рафаэль, только для тебя.

На тот момент это была правда. Мы хотели только Рафаэля, только его. Я почувствовала, как он провалился в наши глаза. Был момент, когда он заколебался, его рука попыталась нащупать стену за моей спиной. Он смотрел в наши глаза, но его лицо не стало пустым, как бывает обычно с жертвами вампиров, ждущими приказа, его лицо заполнилось желанием: месяцы, годы отказов, они отозвались и в его руках, когда он сорвал с меня майку. Его рот вобрал мою грудь, резко, глубоко в себя, так, что ему пришлось отодвинуться, борясь с нашей силой. Маленькая часть его боялась, что он может причинить боль. Мы рассмеялись, помесь смеха Жан-Клода и моего, так что на мгновение, мой смех пополз по коже Рафаэля, заставив его вздрогнуть. Я укусила его в шею, резко и остро, заполнив свой рот этой смуглой плотью. Он собрал в кулак мои волосы и оторвал меня от себя. Укус кровоточил. Он вдавил свой рот в мой настолько сильно, что наши зубы стукнулись друг о друга. Он целовал меня губами и языком, пока не почувствовал вкус собственной крови у меня во рту.